|
• беда:
нагрев жидкостей
Нагрев жидкостей (реагенты, глюкоза, физраствор) в сосудах рядом.
• место в сюжете:
в большей степени играю личные эпизоды, но можно дергать в сюжет, если не смущает не самая быстрая скорость игры
• судьба персонажа:
Убить
• характер:
Прямолинейная, всегда говорящая, что думаю, не умеющая во все эти социальные игры, не выносящая лицемерия. С трудом принимаю привычку окружающих скрывать информацию, лицемерить, лгать, пусть даже и во благо. Серьезно, для меня нет ничего хуже, чем понимание того, что кто-то вешает мне развесистую лапшу на уши. Сама с самого детства не умела лгать и изворачиваться. Даже когда моя мать в четырнадцать поймала меня с сигаретами, вместо того, чтобы попытаться оправдаться или обмануть, я просто выложила пачку на стол и прямо сказала, что курю. Не знаю, от чего она выпала в осадок больше — от сигарет в моей сумке или от моей прямолинейной наглости.
Если кто-то спрашивает мое мнение, то я отвечу с поражающей откровенностью, не стараясь сказать то, что от меня ждут услышать. Далеко не всем это приходится по душе, потому не удивительно, что близких друзей у меня к тридцати восьми и не осталось.
Не склонна к депрессии и апатии, справляясь со всеми трудностями одним способом — работой. Работа всегда отлично помогает прочистить мозги. Более того, я думаю, что за годами учебы, интернатуры, а следом и практики, мне просто некогда была раскисать. Потому я с трудом воспринимаю нытиков в окружении и порой вместо ожидаемой поддержки могу ляпнуть что-то вроде «собери свою задницу в кулак, тряпка».
Полностью лишена какого-либо кокетства и жеманства, свойственного некоторым представительницам женского пола.
Наблюдательна. Порой могу ляпнуть не подумав. Думаю, что мне не хватает некой доли чуткости — это бы решило многие мои проблемы во взаимоотношениях с людьми.
С юности больше времени проводила в компании мальчишек, поскольку их забавы всегда мне были ближе. Когда мать пыталась обрядить меня в типичное девочковое платье с воланами, то платье оставалось где-нибудь на заборе уже через час, а я, сверкая панталонами, лезла на ближайшее дерево, поспорив с каким-нибудь нахальным мальчишкой, что не боюсь залезть на тот огромный дуб, который растет на участке нашей соседки. Собственно, с возрастом мало что изменилось — я все еще не выношу пустой женский треп.
Я не умею готовить от слова совсем, клянусь, я могу испортить даже макароны с сыром. Зато я запросто помогу поклеить обои.
Упрямая, как тысяча чертей. Если уж вбила себе что-то в голову — то обязательно сделаю так, как решила и переубедить меня невероятно сложно. Но при этом я способна признавать свою неправоту. Доказать ее сложно, но возможно и если у вас это получилось, то я первая приду с повинной и притащу примирительную бутылку виски.
Довольно легко схожусь с людьми, но не стремлюсь заводить близких друзей, стараясь в основном сохранять нейтрально-приятельские отношения, без обязательств. Возможно, дело в опыте юности, когда друзья оказывались совсем не друзьями. Не желая больше разочаровываться, я ставлю некий барьер, но при этом не выпускаю иголки.
Дотошная и обязательная до чертиков. Если дала слово — выполню, хоть в лепешку придется разбиться. Иногда шумная и громкая. Быстро вспыхиваю, то так же быстро отхожу. Завела для окружающих правило трех шансов — после третьего вычеркиваю из жизни раз и навсегда и не жалею о прерванном контакте.
Мы с матерью жили всегда вдвоем, сколько я себя помню. Об отце я ничего не знаю, она не упоминала, а я не расспрашивала, принимая его отсутствие, как данность и не сильно из-за этого переживая. О своем прошлом она не сильно распространялась. Пару раз я задавала ей вопросы, но она довольно быстро сводила тему на нет и я больше не лезла. Знала только, что родилась она в маленьком городке, воспоминания о котором были для нее неприятной и запретной темой.
Мать работала в больнице медицинской сестрой и я часто бывала в клинике с ней, когда меня не с кем было оставить. Почти вся моя дошкольная жизнь, а порой и школьная, проходила в больничных яслях. Я привыкла к белым халатам, запахам лекарств и пропиталась ими еще задолго до того, как сама стала врачом.
Школьные годы полны воспоминаний о том, как я едва не убилась. Серьезно, я до сих пор недоумеваю, почему я жива, а о прошлом напоминают исключительно несколько шрамов. На спор влезть на дерево и сломать руку при падении. Слинять из школы во время занятий через окно в туалете и разодрать в кровь ногу, сползая по стене.
Несмотря на все мои выходки, я не только заставляла мать седеть и хвататься за сердечные капли. У меня неплохо варили мозги, да и учеба мне всегда была интересна. Потому я была на хорошем счету у учителей. Хотя, некоторые все-таки ненавидели меня за мой характер и привычку с ними спорить в открытую. Мать частенько вызывали на ковер. Помню, как она говорила — Эстер, почему ты не можешь прикусить свой язык? А я просто не могла и все. Слова сами из меня лезли, как тесто на дрожжах.
После окончания школы я уехала в Нью-Хэмпшир. Целью стал университет Нью-Хэмпшира. Четыре года бакалавриата плюс курс Pre-med. Следом еще четыре года в медицинской школе и последующая интернатура. Ух, если так подумать, то я угрохала всю свою жизнь на то, чтобы просто получить возможность практиковать. Но я делала этот выбор сознательно и мои планы на будущее были весьма амбициозны.
Как говорится, если хочешь насмешить Бога — то расскажи ему о своих планах. Нет, поначалу все было неплохо. Я получила работу в одной из клиник, познакомилась с отличным парнем и выскочила за него замуж. Мы встречались около года прежде, чем поженились. Хотя, свадьбой это было сложно назвать — мы просто явились в мэрию в джинсах и кроссовках и поставили свои подписи на нужном документе. А следом отправились отмечать знаменательное событие в какой-то из ресторанов быстрого питания.
То, что решение выскочить замуж было поспешным, я поняла через год. Поначалу все было отлично. Ну или я так думала, не желая видеть очевидное. Хотя, звоночки были с самого начала, просто я предпочитала их не замечать. Сначала были предложения бросить работу и родить ребенка. Ненавязчивые поначалу, они становились все более раздражающими и агрессивными со временем. Попытка контроля. Ревность. Вспышки ярости.
Когда муженек приложил меня в первый раз, я настолько была ошарашена, что не поняла, что произошло. Зато во второй раз сломала об его спину хлипкую табуретку и сбежала из дома до того, как он очухался.
Было ясно, что из города мне лучше убраться как можно дальше, потому как мой муженек явно бы не спустил мне произошедшего. Попавшаяся на глаза вакансия в Хэйвене была как раз для меня. Небольшой город за сотни километров, где можно затеряться.
Я не раздумывала, послала резюме и прошла собеседование.
В Хэйвене я почти пять лет. Это не совсем то, о чем я мечтала в юности. И честно говоря, я еще рассчитываю, что когда-то я вернусь в большой город, но пока я знаю, что мне куда безопасней здесь. Что-то держит меня в этом городе, несмотря на то, что приняли меня не слишком душевно. Может быть, дело в корнях? Ведь мать когда-то уезжала из Хэйвена с надеждой никогда больше сюда не возвращаться.
В любом случае, пока что я просто живу, просто работаю, почти привыкла к особенностям маленького городка и даже нахожу в нем определенное очарование.
Не так давно передо мной замаячила должность главы заведующего терапевтическим отделением в госпитале. Я была уверена, что дело решенное, оставалось только подождать официального назначения.
Однако, пока я мысленно открывала шампанское, кто-то назначил на должность другого человека. Клянусь, я готова была его разорвать на части и спрятать останки в лесу, пока никто не нашел. Однако, дело осложнилось еще и тем, что когда-то мы были хорошо знакомы.
• связь.
лс | |
