|
• место в сюжете:
как бог на душу положит
• судьба персонажа:
скорее всего, мистер К. сам позаботится о ней
• характер:
В ее омуте такие черти вывелись, что можно утопнуть с первого шага. Если представить, как сломана внутри Диана - то перед глазами будет выжженный город, покрытый железным песком, который отравляет каждого, кто его коснется.
Она мало говорит, делает только то, что от нее нужно для того, чтобы отстали. Ведомая, настолько, что бывает тошно самой. Однажды она так отчаянно хотела быть такой, какой ее хотят видеть, что забыла, какая она сама и теперь что делать со своей жизнью она не знает
— Семья: мать домохозяйка и отец военный в отставке
— Мистер Коул, который упустил один раз, но уже точно не отпустит во второй
Сколько себя помнила, Диане нигде не было места.
Ей не было места в школе - вечно кто-то обладал большим талантом, чем она и поэтому главные роли доставались другим, а Диана играла третье дерево или на пять минут вышедшую служанку, а ее актерства хватало на пару строк текста, в духе "Вам письмо, Миссис Дарлинг", где в этих четырех словах и была вся роль.
Ей не было места среди девчонок - угловатая и робкая, с воспитанием мальчишки, она не могла поддержать разговор, а её харизма заканчивалась на робком "привет" с утра, на которое и отвечали-то раз через раз. В какой-то момент она перестала говорить им даже это.
Ей не было места в своей собственной семье - отец всю жизнь хотел сына и пытался воспитывать Диану соответствующе, а мать считала отца главой семьи и всячески ему потакала.
Сколько себя помнила, Диане всегда было плевать на жизнь остальных людей.
Ей было плевать на то, сколько людей умирает от передозировки или сколько погибает в террактах и войнах. Это никогда не было её проблемой и никогда её не касалось.
Ей было плевать на всех и каждого в школе, где подростковые проблемы расцветали буйством красок, любая мелочь была трагедией и нужно было "соответствовать", чтобы не быть изгоем. Диана не соответствовала.
Ей было плевать на судьбу матери, которая обнимала её и говорила что любит столько раз, что пересчитать на пальцах одной руки и останется еще пара.
Ей плевать на жизнь отца, потому что именно он испортил всю её жизнь, пытаясь впихнуть в неё все те непомерные амбиции, что жили в нем, но никогда не были частью самой Дианы.
Ей плевать, если этот город разрушится, раскрошится и растворится на атомы прямо у нее перед глазами.
Сколько себя помнила, Диана всегда чувствовала страх.
Ей было страшно идти в класс тогда, когда буквально вчера ее заперли в тесном неиспользуемом шкафчике девчонки, когда какой-то парнишка, "краш всех девчонок" улыбнулся и извинился перед ней, по случайности толкнув. Она даже имени его не знала, ей было, по большей части, все равно. Но одноклассниц это не волновало.
Ей было страшно возвращаться заполночь домой, наказанная за то, что забыла купить пачку сливочного масла по списку и отправленная в ближайший круглосуточный маркет, который находился за четыре квартала от них. Она сжимала в руках злосчастный кусок, который буквально таял под ее пальцами, оставляя ямки и плакала, вздрагивая от каждого звука вокруг.
Ей было страшно, когда отец, статный, с военной выправкой, орет на нее, заставляя делать по утрам зарядку и приговаривает, что отправит ее в войска или какую-нибудь школу с военным уклоном.
Ей всегда было так страшно перечить отцу, подумать даже о том, чтобы не согласиться с ним. Она даже и не пыталась, слепо повинуясь его словам.
Сколько себя помнила, Диана всегда чувствовала ненависть.
Ненависть к отцу. Он был военным, прошедшим через горячие точки в Ираке, дослужившийся до звания полковника. Он был на хорошем счету, все многочисленные друзья по службе называли его "великим человеком", который сделал столько хорошего для своей страны. Приговаривали, что Диана, наверное, гордится таким отцом.
Диана знала его лучше. Она выросла рядом с ним. Он пугал ее и ненавидел лишь за то, кем она была. Девочка.
Он хотел вырастить героя. Ребенка, которым будет гордиться.
Ему досталась "принцесса", которую одевают в платьица и рюши, которую нужно оберегать и защищать, которая нуждается в башне и принце на белом коне.
Ненависть к матери, которая либо до смерти боялась отца, что никогда и ни в чем не перечила ему, либо до такой же смерти боготворила его, что не видела ебанутости в его воспитании. Она говорила, что "отец вырастит из тебя человека" и Диана ненавидела эту фразу даже больше, чем её. Она никогда не возражала, когда отец бил Диану за вымытую, но с разводами от полотенца тарелку или когда заставлял бегать в любую погоду, не смотря на то, что уже поздно или слишком рано.
Ей было мерзко и от самой себя: такой слабой. Ненависть вскипала в груди ядом, расползалась липкими щупальцами по венам.
... Пью будто бы не в себя, да и зеркалу снова вру
Я — поломанные детали ...
... Не терять равновесие
Мне сложно, мне больно, мне страшно, мне весело... Это случилось в четверг.
Очередная, казалось бы, безобидная провинность - Диана вернулась домой на одиннадцать минут позже положенного.
Он ударил ее так, что зубы клацнули друг об друга, а в глазах, на секунду, стало темно. Диана не успела сгруппироваться, больно приложившись плечом и головой к стене.
"Ты - ничтожество! Сколько бы я не делал, сколько бы мы с матерью не старались, ты все равно бесполезна!" - он говорил эти слова не первый раз, но, почему-то, именно сейчас они впечатались в Диану настолько сильно и глубоко, выжглись за обратной стороне век, что она поняла... "Ничтожество". Ей больше не надо стараться. Ей больше не нужно бояться его, ведь она все равно не сможет стать такой, как он хочет. Никогда бы не смогла. Так зачем пытаться?
- Я. Тебя. Ненавижу. Мразь.
Глядя прямо в глаза отцу проговаривает Диана. Сначала совсем тихо, первое слово - буквально безмолвное движение слегка дрожащих губ. Но последнее - срывается четко и слышно. Так, что мать, до этого безразлично мешавшая салат в салатнице и делающая вид, что ее воспитательный процесс совершенно не касается, выронила из рук ложку, которая в оглушающей тишине звякнула о стеклянную миску.
Она не слышит, что говорит ей отец или не хочет слышать - в ушах лишь стук собственного пульса и рой оглушающих обрывков мыслей. За столько лет привыкшая молчать, этот страх был для нее чем-то вроде рефлекса собачки Павлова и ее дерзость сейчас вылезала напрочь с обычного паттерна жизни.
Диана хватает рюкзак, что до этого осторожно положила около обувной полки и разворачивается.
Уйти! Прямо сейчас - уйти!
Она выскакивает из дома, на ходу застегнув куртку по самый подбородок.
- Если ты сейчас уйдешь - то можешь забыть о том, что здесь твой дом!
Диана думает, что это место никогда и не было ее домом.
Это случилось в ночь с четверга на пятницу.
Пальцы деревенеют от холода. Диана вжимается в спинку лавочки, подобрав колени к груди и дрожащей рукой делает последнюю затяжку почти-догоревшей сигареты. Она стрельнула ее у какого-то прохожего парня.
Жалкая попытка хоть как-то согреть себя, которая была провальной с самого начала. У нее нет денег даже на банальную чашку кофе из ближайшего автомата.
Дым.
Диана выдыхает дым, крутя в руках старую зажигалку и все ее мысли о том, что ей делать дальше сводятся только к одному. Она достает телефон. Хуже уже точно не будет, думает Диана.
- Мистер Коул? Это... Это Диана. Вы говорили, что я могу позвонить...
• связь.
@kerkinitida | |
