Старая чугунная ванна, покрытая новой эмалью, стояла на изогнутых ножках посреди пустой комнаты. Её окружали стены в белой плитке, торчащая раковина, на которую была аккуратно сложена одежда, и белый шкафчик над ней. Более ничего не нарушало сиё регулярно вычищаемое пространство, и в этих голых стенах детектив Дойл ощущал себя спокойно. Словно ровный узор и минимализм облегчали процесс течения мыслей. Возможно, так оно и было. Марвин медленно курил, в глубокой задумчивости глядя перед собой и изредка стряхивал сигарету в пепельницу, приютившуюся на краю ванной. Вода, в которой он сидел, постепенно остывала, но парень пока не обращал на это внимания.

Денёк, конечно... С самого подъема в четвертом часу ночи и до вечера не прекращалась беготня. После произошедшего в архиве Марвин все же дошел до изолятора, и ему удалось разглядеть кровавое пятно на том месте, где подстрелили Эбигейл. В нем отчетливо просматривался след от небольшого размера обуви. Можно было не сомневаться, что он принадлежал беглянке. Все указывало на неё, но кем она являлась? Поскольку детектив никаких подробностей о девчонке не получил, то, пользуясь темнотой и неразберихой, чтобы никто не обратил внимания, он зарулил в кабинет офицера Кларка. Скрываться не было смысла, но всё же Дойл отчего-то не хотел, чтобы кто-то его видел. Там он нашёл документы на девчонку. Абигейл, какая ирония... Примроуз. Ещё тогда он заметил, что помощник шерифа подчеркнул эту фамилию, дописав рядом другую - "Баркер". Да, Марвин быстро запомнил почерк старшего состава полицейского управления, и теперь мог с лёгкостью узнать его. Зачем Кристофер поставил акцент на этом? Это материнская фамилия? Но кому какое дело? Разве до того, как её загребли за хранение, в девке было что-то интересное? Хотя... если вспомнить странную историю с рухнувшими шкафами...

Да, сперва Дойл подумал, что шкафы просто очень неудачно стояли, но когда позже утром он снова оказался в архиве, то заметил, что следы от пыли и сами стеллажи оказались слишком далеко друг от друга, чтобы считать это просто падением. Логика сбоила, ситуация вызывала напряжение. Помимо этой странности Марвин обнаружил и следы свернувшейся крови на пороге - похоже, именно там, где споткнулась Примроуз. Это становилось слишком очевидным, но на всякий случай парень сделал фото со вспышкой и отскоблил запёкшуюся субстанцию ватной палочкой, бросив её в файл. В темноте и суматохе эту деталь могли попросту случайно затоптать, и даже выставленный номерок тут не спасёт. Может это и не пригодится, но, будучи ещё не опытным детективом, Дойл хватал все детали подряд. К тому же, природное любопытство вело его. Детективу было важно выяснить, связана ли та пометка в документах, странности Аби и ранение Тайлер. К счастью, вернувшийся Кларк и отправил его прибираться в архиве, когда дали свет, так что можно было в полной мере оценить масштаб бедствия.

Марвин стряхнул пепел и сделал последнюю затяжку, так как сигарета истлела, пока он размышлял о минувших событиях. Вода в ванной едва слышно плеснулась от движения, когда парень переложил ноги поудобней.

Там же, в архиве, во время уборки, он полез в базу данных, но то, что искомое найдётся так легко Дойл даже не ожидал. Так и есть, Баркер - это девичья фамилия матери, и ныне покойной бабушки. Почему это важно? Потому что у неё местные корни? Или это для того, чтобы помнить, что следует обыскать дом бабули Баркер на предмет вероятно оставшихся нычек Аби? Может быть.

Помимо прочего, Марвину показалось странным, что на папках оказалось куда меньше его крови, чем он увидел этой ночью. Впрочем, тогда, при ударившем адреналине, ему могло показаться что угодно. Его задача... как детектива... была рационализировать все попавшиеся ему в руки факты. Чем он, собственно, и занимался. И лужа крови, которую Дойл наделал, была наименее сложной из всех. По крайней мере, тогда он думал так.

Вообще, в архиве вновь он оказался строго после того, как вернулись Кларк и Буэндиа, и последнему было приказано свозить Дойла в госпиталь, чтобы убедиться, что с тем всё в порядке. Ибо парень своей залитой кровью рожей всех распугал... К сожалению, с Эби в больнице повидаться не удалось, врачи не разрешили, и Марвин не стал настаивать. Ему было достаточно узнать, что девушка жива, и вернётся к своей семье. Самого детектива отпустили быстро, посему он вернулся в участок, чтобы понести наказание в виде наведения порядка в архиве. Никто не винил его в том, что он упустил Примроуз. Однако, Марвин прекрасно справлялся с этим сам. Да, он помог девочкам из приёмной спрятаться, но кто знает, кто ещё может пострадать от сбежавшей. Если та ещё и под дурью, то может наломать немало дров. Уже наломала. Чёрт, Эби...

Дойл едва нахмурился. Конечно, он переживал. Парень давно знал Тайлер, и не мог допустить, чтобы ей было больно. Но... всё-таки, она полицейская. Рано или поздно девушка наткнулась бы на что-нибудь по-настоящему опасное. Да, Хэйвен - город тихий - и Марвин уповал на это. Но ужасные события происходили одно за другим, разрушая эту иллюзию. Не спокойно. Не безопасно. Не ясно.

Затушив сигарету, Марвин перевернулся на бок и положил сырой лоб на руку, закрыв глаза. Тихо... только лампа едва слышно гудела. Пропаже электричества по всему городу он пока не придавал большого значения - всякое бывает, что-то случилось на подстанции, и это не его забота, если только дело не передадут. Но, скорей всего, оно пойдёт к старшим коллегам. Беглянку ему тоже не дадут искать, ибо все прекрасно осведомлены об их тесной дружбе с Тайлер. Нет, никакого служебного романа, но всё же - личный интерес. Чтобы не превращать расследование в месть, Дойла просто оставят в стороне, хотя он и не думал ни о чём подобном. Не то, чтобы не сердился на малолетнюю дурочку-преступницу - но за рамки профессионализма точно бы не вышел. Чтобы загореться местью нужны сильные эмоции, очень сильные... и детектив таких пока не имел.

Был ещё один момент, не относящийся напрямую к произошедшему. Когда Дойл ходил за документами Примроуз, в его фонарике сели батарейки. Он без задней мысли осмотрел ближайшие столы, и одним из таких оказалось рабочее место Оливера Мозеса. Сперва Марвину было всё равно, чьё оно, но когда ему удалось снова зажечь свет, он обнаружил лежащий на полу колпачок от шприца. Какого чёрта он там делал? Это не от инсулинового шприца, который мог обронить диабетик, да и Мозес на такового не был похож... В общем, сложно было представить, кто и куда дел в участке открытый шприц, да ещё и поленившись при этом подобрать колпачок с видного места. Можно было бы списать на темноту, но девочки не говорили, что кому-то нужна была срочная инъекция после того, как свет погас. Вот так так. А ещё... уже был вечер, но офицер Мозес так и не вернулся в участок, исчезнув вместе с машиной на обратном пути из госпиталя. И Дойл не получал вестей, что тот объявился. Вот так так, дубль два.

Пока что всё это представляло из себя сырые завязки, однако Марвин имел представление, как их развивать. Колпачок он так же забрал, но, в отличие от ватной палочки, не сдал его экспертам. В этот день произошло немало странного, и детектив подозревал, что в других частях города всё вышло не менее весело. Что ж... полицейским в любом случае придётся разбираться в этом, не так ли?

Плакали выходные, плак-плак. Нужно снова съездить в госпиталь. Или позвонить родителям Эби, они наверняка сейчас тоже там (или кто-то один из них, ибо дома маленький ребёнок) и точно знают, пришла ли их девочка в себя. Нужно... закрыть этот вопрос, чтобы успокоиться. А потом... потом... немного выждать события.