|
• сияние iv:
сильно развитая интуиция с крайне редкими, но меткими вещими снами или короткими прозрениями. Своему дару сияющая научилась доверять, но по мере развития паранойи понимание подсказок сияния начинает сбоить.
Она даже не скажет, когда это началось с ней. Кажется, что это было с ней всегда. Но Грейс никогда об этом не рассказывала никому, в виду того, в каком обществе ей приходилось жить всю свою сознательную жизнь. Она боялась осуждения и лишнего внимания, поэтому все странности за собой хранила в тайне и переживала один на один с собой.
• место в сюжете:
за любой кипиш, кроме личных эпизодов могу рассмотреть и сюжетные
• судьба персонажа:
персонаж акционный, так что судьба персонажа зависит от амс целиком и полностью
• характер:
старается быть сдержанной и рассудительной, но в периоды особой тревожности проявляет нервозность. Может позволить себе резкие высказывания или необдуманные действия, о которых потом жалеет. Ей свойственны метания и рефлексия: "а правильно ли я сделала", "а не обиделся ли человек", "а будет ли он со мной общаться" и так далее. Предельна скрытна и тщательно следит за тем, чтобы не сболтнуть лишнего. В повседневности старается придерживаться маски спокойной и уверенной в себе женщины.
Август, 2016 год.
Лампочка на камере загорелась красным, извещая о том, что запись пошла. Грейс щурится от излишней освещённости. Она сидит в комфортном кресле, и даже оно для неё излишне мягкое. То и дело, Грейс ёрзает, пытается усесться поудобнее. Всё, что её окружало в этой небольшой комнате, казалось чужим. Мир, в котором она привыкла жить, кардинально отличался от того, каким он предстаёт здесь, даже в пределах кабинета. Здесь лишь она и Адам. Только это позволяло чувствовать себя уверенней.
— Может, воды? — Адам кидает на Грейс короткий взгляд, замечая, как она мнёт свои пальцы и закусывает губы. Он что-то черкая в тетради у себя на коленях. — Мы можем дать немного времени, если потребуется.
— Нет, давай уже начнём, я хочу, чтобы это поскорее закончилось.
— Хорошо. Расскажи о себе, всё с самого начала.
Вдох. Выдох.
Грейс смотрит в камеру, затем на Адама. Он и так знает о ней практически всё, да и ей в целом рассказывать много не придётся. Это нужно не ему. Она опрокидывается на спинку кресла, положив руки перед собой. Всё ещё тянуло похрустеть костяшками, помучить пальцы, но Грейс боролась с этим, не позволяя волнению и нервам помешать мыслям идти в связанной цепочке.
Её воспоминания ещё свежи.
— Меня зовут Грейс Лейн, и я сбежала из... Секты. Так, кажется, вы это называете. — Мысли её прерываются. О чём говорят в таких случаях? Она не знала.
Адам в какой-то момент понял растерянность Грейс, решив ей помочь наводящими вопросами.
— Кем была твоя семья? Ты же родилась не в общине, так?
— Я родилась в Литл-Роке, штат Арканзас. Моя семья была обычной среднестатистической, золотой ложки в зубах никогда не держали. Отец адвокат, мать тоже по образованию юрист. Мне было четыре, когда родители продали практически всё имущество, в том числе дом, а затем переехали в пригород Роанок, в общину. Можно сказать, что я выросла там.
— Грейс, ты сказала, что твои родители продали большую часть имущества. Куда они дели такую сумму денег?
— Для того, чтобы войти в общину, нужно отдать определённую сумму, в том числе заплатить за жильё. Это делается для того, чтобы избежать появления нежеланных лиц.
— Как ты думаешь, зачем они это сделали?
— Я... Не знаю. — Кажется, Грейс только сейчас по-настоящему задумалась над этим вопросом. Действительно, что двигало ими в тот самый момент, когда они твёрдо решили попрощаться с привычной жизнью и кардинально её изменить? Страх... Тот же страх, что испытывала и сама Грейс, сидя перед Адамом. Но только лицо Адама, такое привычное и заинтересованное в её истории, помогало ей в данную минуту. — Вообще, моя семья всегда была достаточно религиозной. Возможно, тогда они сочли это необходимым, нашли в идеологии общины что-то близкое для себя. Нам всем внушали на протяжении многих лет, что жизнь в общине — это единственный праведный путь, так, и только так мы сможем оказаться подле Господа и заслужить его прощение за все грехи. Они хотели заслужить этого прощения.
— Каким было твоё детство в общине?
— Наверное... Счастливым. — Она задумалась, пытаясь вытянуть каждое воспоминание, что хранило её сознание. Это вызвало на её лице тёплую улыбку. — Да, я не припомню, что было тяжело или плохо. Мы росли среди всего этого, и то, что происходило, казалось, совершенно нормальным, будто всё так и должно быть. Мы ведь не видели жизни вне стен высокого забора. За пределы поселения могли выходить лишь те, кто имел высокий статус, в остальном, покидать пределы общины запрещено. Мне казалось, что жизнь таковой и должна быть. У нас не было телефонов, телевидения, интернета и прессы из внешнего мира. Мы читали в основном религиозную литературу и то, что позволяли. То, где нет ни слова о том, как устроен внешних мир.
Мои родители работали на благо общины, а я училась в местной школе. Мы мало посвящали времени точным наукам, в основном нас обучали религии. Той религии, какой её себе представляла община. Девочек также обучали хозяйству, а мальчиков физической работе. Мы всегда были чем-то заняты, никогда не сидели дома без дела. Я училась прилежно, участвовала во всех мероприятиях, стараясь заслуживать одобрение у окружающих и Отца общины. Не хотела нарваться на наказания.
— Что это были за наказания?
— Всё зависело от степени того, насколько ты провинился и согрешил. Могли поставить коленями на крупу и заставить повторять молитву определённое количество раз, а могли высечь. Спину, стопы, руки.
— Тебя так наказывали?
— Лишь пару раз ставили коленями на крупу и я молилась на протяжении часа. В остальном, я старалась вести себя правильно, чтобы не подставлять родителей, поскольку серьёзное наказание сказывалось и на них. Отец всё запоминал. Так что бы сечь... Нет, такого не было, но это произошло с моей знакомой. Тогда я считала, что она это заслужила. Сейчас... Боже... — Свист плети всё ещё стоял в её ушах, Грейс не сможет об этом забыть.
Вдох. Выдох.
— Это жестокое зверство. Со взрослыми всё обстоит иначе, тебя могли пороть на глазах у всех, пока через ошмётки мяса не проступят кости. Многое тогда мне казалось другим, я не понимала и не замечала всего, что вокруг меня происходило. Мне внушали, что того требует Господь и ослушаться, значит, попасть в Ад. Так хотел Отец.
— Кто этот Отец? Что вообще эта община из себя представляет?
— Отец — основатель общины. Джефф Кларк, но мы его назвали просто Отцом. Джефф.... — Она ненавидела одно лишь упоминание этого имени, как и всей душой ненавидела этого человека. — Он... С виду хороший и улыбчивый человек. Сначала может показаться, что он действительно из тех, кто несёт в мир свет, но, заглянув поглубже, можно понять, что всё это лишь прикрытие собственной больной жестокости. Дьявол — это Джефф Кларк. Но тогда он представлялся мне тем, кому я могу доверять. Для нас он таковым являлся, отцом для всех. Его жену мы все называли Матерью. Они вместе основали секту в конце 80-х. Кажется, занимались до этого каким-то бизнесом, но прогорели и вложили деньги в поселение. Для них Отец — это посланник Божий. Господь говорит с нами его устами, приходит к нему и говорит с ним и только с ним.
Они называют себя Свидетелями. Не знаю чего... И не хочу. Община, которая считает себя одной большой семьёй. Все они живут лишь мыслями о Господе Боге в молитвах. «Живи во имя Него и тогда будет тебе проложен путь к его обители» — становится тошно, когда она вспоминает эти слова. — В общине все обязаны жить праведно. Но праведность там лишь своя, в подчинении Отцу. Девочкам не позволяли стричь волосы, поскольку они священны. А ещё непозволительно было ходить с распущенными волосами, поскольку это признак распущенности и греха. Мы никак не должны были привлекать мужское внимание, ведь это нарочно вводит во грех мужчину посредством его мыслей. В общем, нам положено было всегда убирать волосы, ходить в одинаковых серых закрытых платьях, с юбкой ниже колена. По праздникам нам разрешали надевать голубые платья. Нельзя общаться с мужчиной наедине, а о связи до брака не шло и речи. И всякое в таком духе. Всё это мишура, отвлекающая внимание, поверхность. Внутри эти люди прогнили насквозь и место их только в Аду.
После школы, я вышла замуж за Майкла. Меня устроили швеёй, также я помогала организовывать различные мероприятия и являлась наставником для новичков, поскольку знаю об общине всё. Но ты и так знаешь, ведь я была твоим наставником.
Я... Ненавижу Майкла. Ненавижу их всех.
Грейс резко замолчала, опустив взгляд на свои руки. Она снова мяла пальцы. Сердце её ощутимо колотилось в груди. На глазах ощущалась влага, но Лейн упорно сдерживала слёзы.
— Мы можем остановить интервью в любой момент, если ты посчитаешь, что не желаешь больше общаться на эту тему. — Адам понимал, что она не откажется, не бросит начатое.
И она этого не сделает.
Грейс смахнула скатившуюся слезу и снова выпрямила спину. Вдох. Выдох.
— Я вышла замуж за Майкла не по собственному желанию. В общине заведено, что Отец сам выбирает пары, потому что ему сообщает Господь. Майкл оказался тем ещё ублюдком. Честно говоря, положение мужчин в общине гораздо более удачное, чем у женщин. Мы лишь... ресурс к размножению, удобная вещь. И Майкл пользовался этим, как было ему угодно. Если я отказывалась что-либо делать по его приказу, он мог избить меня. Отец этому не противостоял, как раз наоборот. Если женщина не слушает мужа, значит, её следует наказать. Майкл... Брал меня силой, если я отказывала ему. Я не могла отказывать. Я должна была подчиняться и молчать на любые унижения. И мне никто не был способен помочь и не стал бы этого делать. Тогда я начала понимать, что моя жизнь постепенно становится совсем не такой, какой нам её преподносит Отец. Проблема в том, что я слишком хорошо знала каждого из этих людей. Знала все их пороки.
Я бы, наверное, так и жила дальше. Но потом в общине появился ты, и с помощью тебя мои глаза раскрылись ещё больше. Я увидела их уродливые души.
— Расскажи о том, что произошло между тобой и Отцом.
— Однажды отец пришёл к нам в дом и сказал, что ему было откровение от Господа, что ему необходимо возлежать со мной. Я была не первой, он делал это со многими. Просто приходил и заявлял об этом мужьям, а они не могли этому противиться, если таково желание самого Бога.
Мне нужно было только подняться в спальню и молча сделать это. Так было три раза. — Снова. Она снова вынуждена это вспоминать. Его руки на своём теле, вес его дряхлого от возраста тела и мерзкий запах.
— Что привело тебя к мысли о побеге?
— Ты всё знаешь, Адам.
— Я понимаю, что тебе не хочется это вспоминать. Прости, что я вынуждаю тебя это делать, но это необходимо.
— Я была твоим наставником и мне приходилось много времени проводить рядом с тобой. Мы успели сблизиться, а потом я узнала о том, что ты журналист и хочешь написать про общину, поэтому ты здесь. Эта тайна меня ещё более приблизила к тебе и привела к тому, что произошло потом. Совесть кричала мне о том, что я должна рассказать всё Отцу, и однажды я была к этому близка. Прости, Адам... Я не понимала, что делаю. Но я не смогла. Однако вскоре нас обвинили в близости, а меня в измене мужу. Тогда Отец самолично принялся за моё наказание. Я умоляла, кричала о том, чтобы он этого не делал, но... Уже на тот момент я была беременно от него, но это его не остановило. Тогда я решила для себя, что должна оттуда уйти. Я не смогу так больше, не смогу родить ребёнка от этого больного ублюдка. Не хочу, чтобы дети вообще появлялись в этой общине. А после ты знаешь... Мы лишь благодаря удачному случаю обошли охранный пункт и спрятались в кузове пикапа, который должен был выехать за медикаментами. Нас искали, и однажды мы почти попались. Никому нельзя верить, даже полиции. Их люди везде.
— Но я знаю, что ты хочешь туда вернуться. По крайней мере, чтобы кое-кого оттуда вытащить.
— Да... — Грейс поджала губы, слёзы сдерживать уже не было сил. — Я хочу вытащить оттуда своего сына Айзека, ему всего пять лет, а его уже учат тому, чтобы вырасти таким же ублюдком, как и они все. Но с момента побега мне не позволяют его увидеть. Муж не позволяет.
Настоящие дни.
Это интервью стало роковой ошибкой для Грейс Лейн, после которого ей пришлось уничтожить собственную личность. После она не видела Адама. Интервью было подстроенным на усмотрение тех, кому было выгодно, что оно прозвучит совсем иначе. Это не было анонимное интервью. Вскоре Грейс нашли люди из общины, тогда пришлось снова бежать. Она взяла личность мёртвого человека и смогла прожить под ней примерно полгода, до того момента, пока её снова не нашли. Она действительно была беременна от Отца общины, но избавилась от этого ребёнка, и в настоящий момент не жалеет об этом. Как и не жалеет о желании убить Адама Донелли, который под предлогом помощи, воспользовался ею. Полиция тоже не смогла ей ничем помочь. Это не удивило её... Община сделает всё, чтобы правда о происходящем в ней не всплыла наружу.
В настоящий момент о Грейс Лейн начала забывать даже она сама.
Анастасия Тодд. 30 лет от роду. Переехала в Дерри пару месяцев назад.
Та самая улыбчивая официантка, которая нальёт вам с утра горячий кофе и пожелает доброго утра. Она привыкла скрываться за чужой личностью, потому что только так она сможет выжить в этом мире. В мире, о котором раньше она практически не имела никакого представления, и по крупице собирала собственными силами. Теперь он не кажется ей таким уж диким, но по прежнему опасным. Пользуясь дырками в законодательстве некоторых штатов, получила страховку на новое имя и стала другим человеком для системы. Должно было стать легче, но не стало. Приступы паники, паранойя стали неотъемлемой частью жизни. Панически боится, что её найдут. Паранойя прогрессирует, кажется, что кругом враги. Побороть бессонницу помогают только таблетки, но даже во снах она всё в том же сером платье. Даже в солнечное тихое утро она чувствует за своей спиной кого-то, кто хочет ей навредить. Кто забрал её Айзека.
• связь.
есть у амс | |
