|
• сияние:
Пограничное между 2 и 3.В самом начале это было сияние второго уровня. Занятная головоломка в руках ребенка, которую та познавала с такой же жадностью, с какой другие раскрывают подарки рождественским утром. Сияние - природное, данное ей будто бы в отместку за слабо одаренных родственников, предпочитавших скрывать своё собственное, небезосновательно опасаясь за сохранность жизни, но не считая нужным предупредить об опасности, ту, чье сияние в итоге привело к ней членов Нового Узла. Её могли выпить но Роза-В-Шляпе почувствовала в ней полезную и что примечательно редкую силу, полноценно ее «сияние» дало бы Узлу достаточно «пара», чтобы насытиться вдоволь, но вместо этого она стала локатором, охотником за парилками. Трансформация была болезненной и казалось бесконечной. Стелла кричала так, что сорвала связки, которые так никогда и не приобрели прежней гибкости, сделав ее голос надтреснутым и хриплым. И теперь Стелла может не только разыскивать сияющих по млечному пути следа от пара каждого из них, но и проникать в сознание, раскрывать глаза в теле намеченной парилки и выдавать его расположение членам Узла или вовсе направлять желанную добычу на встречу верной смерти.
• место в сюжете:
Создать новый Узел,возглавить его и возможно все же заполнить вакуум рядом с собой, если Зои не сбежит
• судьба персонажа:
в случае ухода убить.
• характер:
Себе на уме, потому что не привыкла с кем-то делиться, и близость с одним из членов старого узла никак это не переменила. Возможно прошло недостаточно времени или нанесенная в детстве обида оказалась слишком сильна, чтобы даже с трансформацией избавить Стэллу от отпечатка замкнутости и предубеждения перед окружающими. Зато это свойство характера по сей день спасает ей жизнь в статусе пустого дьявола, которым публичность и открытость ни к чему
— мать и отец были убиты в день трансформации
—Зои появляется в ее жизни в октябре 2020
— история персонажа в произвольной форме
Всё должно было быть особенным для девочки, видевшей «сияние» вокруг себя так, как обычные люди видели свежую листву в апреле. Весь мир должен был раскрыть ей объятия и показать всю широту возможностей ее разума, наделенного необыкновенной силой. Идиллическая картинка, которой не суждено было существовать где-то кроме воображения. Для родителей Стеллы, пуритан из южной Канады, способности дочери, которые та по невинности доверия самым близким сразу же открыла им, были чем-то вроде кары Господней – не разбираясь в сути своего дара, они принимались читать молитву или вовсе бросались на колени, когда отец «слышал» призыв о помощи. Неизменно всей семьей они ехали туда, куда вело отца призвание, получая указание в протестантских приходах или миссиях, с тем получая направление к тому, кто нуждался в помощи. Но ни он ни мать никогда не признались бы, что восхищены незримой силой, идущей изнутри, к которой Бог едва ли может иметь отношение. Они не желали прослыть проклятыми, хотели оставаться в тени и не привлекать внимания. Позже, после того, как сама станет жертвой Узла, Стелла, получившая после трансформации кличку Белая гончая. Поймет как тщетны были все эти куцие попытки утаить ее сияние, и как бессмысленно было настаивать на том, что дочь нужно непременно смирять плоть, чтобы уменьшить проклятую способность видеть дальше горизонта и чувствовать то, чего нет рядом.
Её привели к причастию в 11 лет, Стелла уже могла с закрытыми глазами «улетать» вслед за другими душами, сияющими во мгле ночных дорог, а родители попросили благословения на обет умерщвления плоти, мол де дочь от зависти неправедных людей пришла к какой-то одержимой исключительности и ей нужно смирить плоть, чтобы она отошла от греха себялюбия.
Сияние формировало ее характер с рождения, она знала точно, без вопросов и сомнений, что её способность необычна и что Стелла не хочет ее терять. Она желала, как и прежде, видеть океан, оказавшись за зрачком старика в рыбацкой лодке, слушать и видеть мир вокруг даже если он куда шире того, к которому привыкло большинство. Но ее мнения не спрашивали, самоистязание по часам точно расписание уроков стало для нее привычным моционом. Она терпела, но не принимала и никогда не простила родителям ни боли, ни унижения, ни искалеченного детства, которое могло быть совсем другим. Таким как было у Фрэнка Мозли, соседского мальчишки, придумавшего ей кличку «сестра-монашка» потому что Стелла всегда ходила в закрытых платьях и блузках под горло. Он мог делать всё что угодно с того момента как они с родителями оказались в Америке покинув тихие Канадские озера и он был их соседом, до выпуска из школы . И Стелла наблюдала чужую жизнь и нет, она не возненавидела «сияние», обладание которым так пугало ее семью, она отдалилась от родителей, пожелавших закупорить в дочери дар необычайной силы, который сами считали проклятием.
И она хотела бы покинуть родителей, собиралась уехать в колледж, но отец сказал, что ради собственного блага и безопасности ей лучше оставаться подле семьи… и Стелла осталась, другой жизни она не знала, не понимала, что на самом деле уже давно свободна. Она стала медсестрой – чем не благодарное ремесло для дочери семьи праведных пуритан. Позже доучилась до врача, хотя и смутила выбором специальности мать, но отец быстро нашел оправдание – она желает помогать тем, кто уже не может сказать о своей боли. Патологоанатом – она не хотела иного, надрезая чужую плоть, она будто залечивала раны на своей. И хотя шрамы никуда не делись, сворачивавшаяся в надрезах кровь - вот что стало спасением для нее. Она еще чувствовала свое сияние, не остро уже давно не пыталась следовать за ним, изредка позволяя себе «смотреть», но от этого она не перестала сиять, как и ее родители совсем отринувшие свои способности.
Когда их нашли Стелле было 35, охотники узла выследили их в старом форд таурус на дороге, пролегавшей мимо Ивелбейна, о существовании которого не говорил ни один указатель.
Насколько знала Стелла, их учуяла Роза-в-Шляпе, точнее ее «сияние», которому не было места в мире верующей семьи канадцев, зато нашлось применение в Узле, где локатора не хватало как воздуха.
Каким-то внутренним чутьем, не истерзанной власеницами и плетью интуицией, Стелла знала, что все изменится, и так же знала, что это не будет для нее концом. Впервые вдохнув пар она уже знала, что ее родители мертвы, это был бы сладкий вкус свободы, если бы не болезненная трансформация. Ее тело, казалось бы привыкшее к боли, не позволило терпеть и она кричала – долго и надрывно и хотя этот крик не приносил желанного эффекта, ведь никто не собирался пить ее до конца, она кричала снова и снова – выворачиваясь на пыльной земле, точно освежеванная гадюка.
С тех пор она стала частью Узла, новая семья стала для нее откровением, как и жизнь, которая стала для нее открыта во всех плоскостях. Ошибкой родителей Стеллы, было то, что они фактически отрывали ее от общества, надеясь тем уберечь от постороннего внимания ее «сияние». Теперь голод, жестокость, расчетливость и равнодушие заняли то место в ее отныне в самом деле проклятой душе, на которые никогда не претендовала чья-то любовь. Равнодушие к мужчинам Стелла питала едва ли не с тех пор, когда в принципе девочка допускает мысль о симпатии такого рода. И это не было откровением, еще одно табу и признайся она, пришлось бы окроплять себя чаще и болезненнее. А теперь содрав с себя ненавистный крест в прямом и переносном смысле, она была свободна, с кочевым племенем пустых дьяволов. Она хотела этого истово и не искала другой участи, пока на пути ей не встретилась Астрид. Эта женщина привлекла ее мощью сияния, и сбивало след чье-то едва различимое сияние. Ее муж, обладатель слабого и бесполезного дара исцеления не смертельных ран, точно верный пес был рядом. Он и стал манком, потянув за который Стелла смогла выудить куда более крупный улов. Он был выпит, иссушен и она наносила смертельные удары заточенным ятаганом, поломанным пополам ему в живот, так чтобы боли было больше, но жизнь позволяла ему выдыхать питательный пар. А потом Глава вдохнула глоток в приоткрытый рот связанной Астрид.
Эта картинка и теперь перед глазами, мне так хотелось коснуться ее, когда она выгибалась от боли, ощутить, как горит и исчезает ее тело. Потом, когда всех накрывала эйфория я утащила ее за один из трейлеров, чтобы никто не смел к ней прикоснуться… А дальше, дальше были пять лет, которые пожалуй оказались насыщеннее моих 35 до встречи с членами Узла. Теперь же есть только мы.. я и Рида, что будет дальше решать тоже только нам, мы покинули старый город и скрылись в Дэрри пока не придет наше время.
В одном Стэлла ошиблась, голод и неприкаянность стали поводом к разрыву, болезненному не без последствий и она бы пожалуй вобще исчезла, если бы не перебралась в Хэйвен и не увидела Зои Харрелл
• маска. | |
