[28.10.2020] haven; GONNA EAT YOU ALIVE

Страница: 1

Сообщений 1 страница 6 из 6

Поделиться12021-02-22 20:32:51

Автор: Stella Caldwell
я только спросить

[nick]Stella Caldwell[/nick][status]я хочу везде[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/0d/bc/5/313545.gif[/icon][sign].[/sign][lzname]<lzname><a href="http://nevah.ru/viewtopic.php?id=67">Стэлла Колдуэлл</a>, 51</lzname> <plashka>пустой дьявол, iii</plashka>[/lzname][]во мне нет веры ни в бога ни в людей. Моё тело украшают шрамы, а вместо души зияющая бархатом мглы пустота, которую своим сладким сиянием питает <a href="http://nevah.ru/viewtopic.php?id=64">она</a>[/]

GONNA EAT YOU ALIVE

Stella Caldwell — Zoe Harrell
28.10.2020 • день и ночь • Центральная больница Хэйвена

Ты слышишь, как многочисленными ножками сколопендра перебирает по полу, как стучат крысиные коготки по каменному порогу подвала через три двери от прозекторской. Ты могла бы увидеть море, если бы у тебя остались силы, закрыть глаза и преодолев много миль, раскрыть их в теле старика у самой кромки воды. Но вместо этого ты закрываешь глаза, чувствуя голод, голод и ту, что способна его утолить, ведь ни на что другое это умирающее тело не сгодится?!

Поделиться22021-02-22 20:33:14

Автор: Stella Caldwell
я только спросить

Шея не затекла, и ничего не хрустнет, даже если резко мотнуть головой в сторону и назад, разгоняя застывшие мысли как осязаемое облако тумана. Мне кажется, что сижу за узким столом, перед открытым лэптопом уже вечность. Что его мерное, белое сияние, уже подкрасило мою кожу бледным, земельным оттенком. Правда здесь, по большому счету, все и без того погруженного в омерзительный зеленоватый оттенок благодаря стальным блокам холодильников, отражающих тусклое освещение в стены, выкрашенные в тот же почти земельный оттенок. Вобще общее ощущение пещерной обстановки из-за холода в том числе, поддерживало логичную неприветливость этого кабинета. В конце концов, именно врача моей специальности не любят даже больше проктологов, урологов, дантистов и инфекционистов. Изгои профессии, кто предпочитает искать причину смерти, а не изменять ведущие к ней обстоятельства. Вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? Пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий. (Иак. 4:14) - выводит послушный курсив в строчке отчета о смерти. К трупу в ячейке под номером 1274, эти слова не имеют ровным счетом никакого отношения. Послание Иакова - мои собственные мысли, именно от них я пытаюсь избавиться и сосредоточиться на работе битых пол часа. Пар, живительный пар, который 4 дня назад я успела лишь единожды вдохнуть с той девчонки. Голод отвоевывает законное пространство не только в моем разуме. С того дня, как мое тело перестало быть "вместилищем греха", который я должна была непрестанно изгонять во славу Господа на протяжении 30 лет, во мне всегда было место голоду. Как будто утратив душу, я обрела новое ощущение - зверя внутри, которого нужно было кормить. О, я знала ощущение сытости, помнила эйфорию поглощения пара, когда весь мир открывался точно коробка сюрпризом, меня черт возьми передергивает от яркости ощущения, которое пока лишь сладкая память.

Она здесь в больнице. Мне кажется я ее чувствую даже сейчас, когда ватное тело почти утратило гибкость и подвижность, а взгляд почти стеклянный и устремлен в одну точку. У меня нет сил, чтобы настроиться на нее, голод пожирает меня изнутри точно сферичный лангольер, после которого не остается ровным счетом ничего пустота, которой не придумано имя. Но я знаю, что она здесь, мне нужно подняться к ней увидеть ее. В боксе для совершивших попытку суицида обычно держат около 5 суток, но завтра я уже обращусь в пепел, завтра мои глаза исчезнут в пустых провалах глазниц черепа, тело изогнет болезненной судорогой да так, что вскроются все нитки шрамов на теле, но ни капли крови, ни жилки тугих мышц, только черный пепел появится из зияющих дыр, когда я обращусь в ничто, иссыхая от голода. Я умудряюсь резко встать, стул на металлической основе звонко ударяется о плитку. Практичность этого кабинета, отрезвляет, позволяет избавится от ....галлюцинации собственной смерти. Звон удара кажется также как свет отражается от блоков-холодильников и возвращается, ударяя в перепонки болезненным ультразвуком. Нужно покурить.
Привычка, обусловленная не потребностью тела или разума, но атрибутикой жизни, которую я могла вести, не прячась от людей.

- Ну и что мне теперь за каждой потаскухой блевотину убирать.. - сплевывая в урну хирург из интенсивки коситься в мою сторону, но очень мельком. Я - не самая популярная личность в больнице.
- Слушай, ну надо было сделать тест, там же непереносимость классическая....
- Да брось ты, со с твоей сердобольностью не в ординаторы идти а в богадельню, вместо нее могли бы время тратить на уипла - он снова коситься, но в этот раз немного свысока, ну как же помянул легендарную операцию.
-Ты дал тоже, максимум резекцию толстой кишки... а с анализами напортачил - ординатор второго отделения спокойный мужчина за 40, его то как раз от пациентов не воротит, не зависимо от степени тяжести заболевания и уровня эстетики травмы
- Отдали бы гробовщикам и всего делов - снова пас мне. Я и не жду, что меня позовут по имени, здесь этого не бывает - ко мне не обращаются.
- Ладно не буянь, сегодня ее выписывают, через 4 дня после попытки суицида, это почти рекорд - я прикусываю язык, чтобы мгновенно не подскочить к этой парочке задротов со скальпелями и вцепившись в глотки узнать, о ком они говорят. Хотя я догадываюсь....Они не затушив бычки выходят и я ненавязчиво двигаюсь следом. Я не могу воспользоваться своим даром , протянуть руку и увидеть ЕЁ.

Привычная толчия в коридорах, позволяет мне то и дело исчезать из поля зрения "коллег", двигаясь аккурат за ними. Руки дрожат в предвкушении. Мне нужно только предложить ей помощь, добраться до такси или остановки, насколько я могла судить, ни машины ни денег у нее нет, последнего явно не в избытке. Взять ее за неокрепшие пальцы... я чувствую вкус ее пара. Приходится прислониться к двери, потому что кажется на лбу даже выступает испарина, но я отталкиваюсь и торопливо иду вперед, не теряя "свой ориентир".
- Выписываем сегодня, мисс Харрелл - хирург брезгливо отдает медкарту медсестре и двигается дальше, а я замираю, у двери соседней палаты. Она там. Сияние ее я сейчас ощущаю, я почти вижу ее...
- Доктор, вы можете помочь, кажется дядя Гай задыхается - меня дергают за руку, я оборачиваюсь, мальчишка лет 12 смотрит на меня во все глаза, я перевожу взгляд на койку в палате, мужчина на кушетке подключен к аппарату искусственного дыхания.
- Я позову медсестру, успокойся - отмахнуться от него, чтобы войти в соседнюю палату не получается, маленький ублюдок уцепился за рукав халата и тянет меня внутрь.
- Пожалуйста, он давится трубкой, вы же доктор - я бы разорвала его на месте, отшвырнула в стену, но я сжимаю зубы, мне не хватит сил ни на что, и если привлеку внимание - лишусь возможности выпить эту девчонку.
- Чтоб тебя... идем - мне приходится войти в палату, мальчишка заботливо прикрывает дверь будто отрезая мне путь к желанной цели.

Поделиться32021-02-22 20:43:55

Автор: Diana Stanley
я только спросить

[icon]https://i.imgur.com/rKRxF8i.gif[/icon]

with silence comes peace with peace comes freedom with freedom comes silence

Apocalyptica - Peace

Еще четыре дня назад Зои казалось что она умрет. Не выдержит шума, бесконечной разноголосицы из слов и криков и просто ... Сойдет с ума? Может, она и так уже висит на грани. Или... Она давно преступила эту черту?
В голове бесконечно звучал всего один вопрос: "За что?".
За что так с ней? За что так с ними? За что все это? За что?
Вот только ответа на него, как и был ли это ее был вопрос или слова Итана и Майкла отпечатались в ее сознании и эхом блуждали среди обрывков бессвязных мыслей, она не знала.
Внутри было лишь стойкое ощущение, что Зои сидит на обрыве, на самом его краю, придавленная сзади камнем. И не уйти назад - потому что попросту некуда. И не спрыгнуть, хотя пальцами ног уже чувствуется цепкая пустота, но все еще далекими отголосками надежды верит, что всему будет конец.

Ей очень страшно. Она вся состоит из ужаса. Обернута в него как бабочка-однодневка в кокон из паутины.

Это было ровно до того момента, пока к ней не пришла она. Женщина с глазами мокрого асфальта и холодными как лед пальцами. Та, что смотрела на нее таким взглядом, что все вокруг погрузилось во тьму. В тишину.
В спасительную, такую нужную, оглушающую ти-ши-ну.

Зои хватило сил только обхватить неподдающимися пальцами ее запястье, а в следующий момент она поняла, что внутри нее разрывается пламя. Будто огненная волна растекается в животе и груди и теперь все ее заполняет бурлящая лава. Лава, что так рвется наружу.
Зои чувствовала, что угасает. С каждой секундой.
Зои чувствовала, что в голове больше нет жужжащих голосов.
Зои чувствовала, что
наконец была одна.

- Ой, да что с тобой будет, мерзкая, противная сестренка? - И правда, что?
- Да так тебе и надо! - Жалеешь себя? - А нас?
- Нас кто-нибудь пожалеет?

Майкл и Итан приходили и исчезали вновь. В те моменты, когда их не было рядом, Зои все равно ощущала отголоски их противного, липкого присутствия. Это не было свободой от кошмаров, их будто закрыли на время, пока действуют обезболивающие. Заперли внутри черепной коробки Зои и она знала, что каждую секунду они старательно процарапывают себе выход наружу. Снова к ней и снова издеваться. Травить, винить, убивать.
Дни в больнице слиплись в один большой ком ожидания. Ожидания очередных лекарств, которые с каждым разом все хуже и хуже помогали ей. Зои даже с трудом вспомнит о том, кто приходил к ней и когда. Знает, что приходили: ведь в эти моменты встреч она еле собирала себя по кусочкам и заставляла улыбаться, говорить, что с ней все хорошо и пытаться всеми способами съехать с темы "почему".

- А почему ты им не ответишь правду, Зои? - Мелкая маленькая дрянь. - Стыдишься нас?
- Боишься нас? - Да кому ты нужна такая. - Сумасшедшая. - И убийца к тому же.
- А кто хочет жить с убийцей? - Наверняка ты им не сказала - Скажи, что ты убила нас, скажи им, признайся, что виновата!

А еще Зои ждала. Каждый вечер смотрела на дверь. В надежде, что придет она.
И освободит её из этой чертовой клетки, как сделала в прошлый раз.
Зои понятия не имела, что произошло с ней. Эта женщина, что пришла, будто выпивала все ее силы, выворачивая наизнанку внутренности до момента, пока не онемеют кончики пальцев. У Зои перед глазами все плыло, она не видела лица, только глаза, холодные и жадные, смотрящие прямо на нее.
Она ушла так же, как и появилась. Внезапно. Оставив обессиленную Зои смотреть куда-то в пустоту потолка больничной палаты. Только в этот момент вокруг неё больше не было двух маленьких извергов. Они не молчали. Их действительно не было.

- Мне не понравилась эта женщина - Кто она такая? -Не подпускай ее больше к нам, поняла?!

— Выписываем сегодня, мисс Харрелл , - слышит Зои и очень устало кивает врачу, который появился буквально на пару минут. Видит, с каким отвращением он это говорит, но не может винить его - мало кто любит девочек-суицидниц, особенно таких, которых еле откачали и спасли. А Зои теперь ведь именно такая. Ярлык на всю дальнейшую жизнь, получите-распишитесь в приобретении.
Взгляд падает на свои перебинтованные предплечья. Хочется натянуть рукава почти по пальцы, лишь бы никто не видел ни шрамов, ни бинтов. Зои так и делает, когда переодевается в заботливо принесенные раннее Америкой вещи. Вспомнить бы еще, когда она приходила... Становится стыдно и за это тоже. Она ведь так и не призналась ей в том, что с ней происходит. Да и кто поверит?
— Ну, смотри, — улыбчивая и, кажется, более благосклонная к Зои, медсестра, щелкнув авторучкой, закрывает карточку пациента, и протягивает Зои лист — Тебя выписывают под наблюдение, поняла?
Зои кивает, чуть закусывая губу.
— Сеансы с мисс Тёрнер являются обязательными, — Зои снова кивает, а медсестра, видя ее реакцию, чуть хлопает по плечу, — Сама понимаешь зачем, это формальность.
— Да, все хорошо, — совсем тихо в ответ, стараясь не встречаться взглядом с девушкой. И Зои бесконечно ей благодарна что та ведет себя понимающе и не осуждает ее.
— Тогда собирайся. На лист поставишь сейчас печать в регистратуре. Там и все документы получишь. За тобой заедут?
Спрашивает, уже почти выходя из палаты. На вопрос Зои лишь отрицательно качает головой. Она совсем не думала об этом, а когда приходили к ней Рикки с Аароном - то была не в том состоянии, чтобы попросить их. Да и, если быть откровенно честными - она не знала, как смотреть им в глаза и что вообще делать и поэтому пыталась оттянуть этот момент на как можно дольше. В надежде, что совсем не придется ничего говорить
— Ладно, как знаешь, — девушка пожимает плечами и уходит из палаты, оставляя Зои снова одну.

- Хах, ты никогда не будешь одна, Зои - Мы от тебя никуда не уйдем - Ни-ког-да ни-ког-да!

На то, чтобы собраться у ее уходит буквально пара минут. Зои окидывает взглядом палату, стараясь игнорировать стоящих перед ней Итана и Майкла - мальчишки жужжат вот уже с пару часов. Не сказать, что она привыкла к ним полностью, но... Может, даже призраки порой устают и становятся не такими надоедливыми?

И только Зои готова была толкнуть дверь и выйти в коридор, как заметила ее. Ту женщину, что приходила к ней. Зои замерла, буквально на секунду, когда их взгляды встретились. Кто она?

- Уходи от нее! - Пошли быстрее! Чего ты встала?! - Мы же сказали не подпускать ее! - Пошли уже!

Поделиться42021-02-22 20:46:29

Автор: Stella Caldwell
я только спросить

- Папа, у меня болят колени, пожалуйста, можно я встану?! - мой голос не дрожит, сказано спокойно, как положено смиренному дитя, вознесшему троекратную молитву Деве Марии и Святому Духу. Констатация факта, что время, которое было отведено моим организмом, истекло и более терпеть ноющую боль в коленях невозможно. Я смотрю на него снизу вверх, его лицо режет благостная улыбка, которой позавидовали бы карикатуристы, изображавшие злобных, кровожадных маньяков. И даже если это мое воображение играет со мной, я все равно вижу это так с жестоким превосходством.
- в тебе нет смирения, это говорит лукавый, взывающий к тебе чере телесные желания, отринь его и дух твой очистится, во имя Господа. Стой, Стэлла, стой - как заботливый, искренне любящий родитель, он проводит рукой по моим волосам. Невозможно в этот миг представить себе более лживый жест. МНЕ БОЛЬНО, Говорит мой острый взгляд, подернутый тонким слоем влаги. МНЕ БОЛЬНО. Безмолвно рычат мои сжатые губы.
- Будь ты проклят - первое, что произношу я тихим шепотом, зная, что отец наблюдает за мной через дверной проём. Он может видеть как шевелятся губы, но не слышит слов. Не слышит, как истово я возношу хулу Создателю неба и земли в чью славу я терплю неимоверную боль. - Бог нечистот и болотных тварей, ты злой, ты жестокий бог будь ты проклят - как легко срывались эти слова с пересохших, потрескавшихся губ. И я стояла, ощущая коленной чашечкой каждую трещину в дощатом полу, а потом, через полтора часа, пришла мать и велела идти умываться. Без какой-либо сердобольной жалости, даже без флера сочувствия, которое так часто я видела на их с отцом лицах по отношению к другим. Я ненавидела бога, а она ощущали святую праведность "изгоняя" из меня страданиями проклятие, за которое они спешно и уверенно приняли моё сияние.

Я не чувствую себя одинокой сейчас, даже потеряв Астрид, я не ощущаю потери, всё притупил голод. На автомате мои руки пальпируют дыхание в надутой груди пациента. Также почти не глядя я ощущаю свищ, начиная отсоединять ИВЛ.
- Жми на ту кнопку - велю мальчишке, а сама тянусь вперед и вверх, туда, где ощущаю яркий, сладкий аромат, раз и навсегда оставивший свой вкус на моих губах. Чертовы медсестры не торопятся, и мне хочется вцепиться коротко стриженными ногтями в бледную грудь и разодрала бы в клочья, не заботясь о тонкой струйке пара, способной вырваться из его тщедушного тела. Мальчишка рядом все причитает, и жмет на кнопку вызова т покорно и со всей доступной ему силой. По моему отсутствующему виду, механическим движениям, он едва ли способен разобрать, что дело плохо. Впрочем может и чувствует, на интуитивном уровне, там где детям открыто то, ем ни один взрослый не может похвастать. Когда я была там, и я широко открывала эту дверь. Я входила за порог, вставала двумя ногами по ту сторону и была свободна. Правда длилось это ровно до тех пор, пока рядом не появлялся кто-то из родителей. Но сейчас всё иначе, давно всё иначе. И в памяти легко всплывают воспоминания, которые стали бы для любого другого - кошмаром наяву. Я на мгновение прикрываю глаза, вспоминая день своей трансформации. Голос медсестры выводит меня из этого пограничного состояния, оказывается я успела начать реанимацию.
- Отойдите... теперь мы сами - и меня теснят, мальчишка оказавшись рядом, пытается поблагодарить - напрасно. Я не слышу его, во мне звенит неимоверный голод. Такой, от которого сводит тело судорогой и руки сжимаются на груди крестом. Моё обоняние получает ударную дозу аромата пара и я прикрываю глаза, чтобы оказаться в соседней палате. Как чертовски близко и как.. многолюдно. Это присутствие незримо, но оно враждебно, оно ощутимо.

- Она моя! - беззвучно, резко открыв глаза, я двигаюсь снова точно заведенная игрушка - по заданной траектории. И я успеваю, как тут не поверить в судьбу?! Это было не больше двух секунд, момент, когда с выпиской на руках она покинула бы палату. Я не помню ее имени, даже не могу сказать, какого цвета ее глаза, хотя смотрела на нее в упор в день ее госпитализации, зато я четко помню вкус ее сияния и знаю она моя. Легкое давление в грудь, точно отталкивает меня в сторону - странно. Знай я , что рядом с Зои находятся двое призраков, прислушалась бы к этому странному ощущению, но в тот миг, когда она подняла на меня глаза, я не смогла сосредоточиться на нем, тяжело сглотнув, я сделала шаг навстречу.
- Мисс... позволите помочь... - меня оправдывает больничный халат, будто индульгенция за все,что я могу сказать и сделать. Априори - врачи желают добра. Подавшись вперед я беру ее за руку, черт меня подери, ток, от жажды, которую я ощущаю сейчас, способен сбить с ног. За спиной снуют люди и здесь я не могу просто осушить ее не привлекая внимания, но как же хочется!!!
- Вам уже дали направление к терапевту и выписку... в вашем состоянии опасно оставаться одной - она не была одна, уже очень давно, но мне это пока невдомек, мной руководит голод и я тяну ее к себе, завороженную, мягкую, точно ватное облако. Ох как же сладко будет испить ее снова, ощутить себя полной. Жаль невозможно просто тянуть пар, через ее кожу. Лна поддается так легко, как будто тоже хочет, хочет сжать мои пальцы и оказаться в моей власти, шероховатость бинта под руками мешает.
- Я согу помочь... вызвать такси - мы оказываемся рядом и мне кажется, что она готова согласиться.... я даже не помню ее имени. Она приоткрывает рот, точно хочет ответить на мой немой вопрос о ее имени или дать согласие... как вдруг
- Нет - мне почти больно, сводит все внутренности. Я не отпущу ее, не осознавая, насколько силен мой голод, я не осознаю, что в моих зрачках уже сверкнул холодный белый блик.

Поделиться52021-02-22 20:52:26

Автор: Diana Stanley
я только спросить

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/a3/fe/311/430917.png[/icon]

Стекло под её ладонью казалось почти горячим. Наверное, оттого, что Зои разве что носом его не касалась, и не заметила, как оно запотело от её дыхания, становясь мутным вокруг подушечек пальцев.

Кто она? Та, что с глазами, полными холодного пламени?

Зои кажется, что все будто в замедленной съемке фильма. Она видит её, проходящую куда-то в соседнюю палату вслед за мальчишкой, вроде бы всего лишь пару секунд, а вроде и бесконечность. Что у этой женщины, чей взгляд она старается, но так боится уловить на себе, такой стальной вид и сильные руки. Она смотрит на Зои и в её глазах читается, что Харрел уже всецело и полностью принадлежит ей - только согласись. Или и согласия не надо, заберут и так.
От этого перехватывает дыхание.

- Ага, сейчас - Да, мы прям разбежались - Нет! Стой, ты никуда не пойдешь! - Она опасна, ты не понимаешь?! - Она всегда была так тупа? - Не знаю, самому противно... - Ты же ее брат - Дура, даже не думай к ней идти!

Призраки будто сорвались с цепи. Не нужно было видеть их, чтобы понимать, что им страшно. Одним своим присутствием незнакомка уже пугает их так. Что же такого она сделала, что они теперь так бояться (призраки ведь все еще могут бояться?)? Зои чувствует панику и ужас, который охватывает мальчишек. Ровно тоже самое сейчас и у нее внутри, будто проекция эмоций Итана и Майкла, смешанное, правда, со странным влечением, словно зов, которое, в свою очередь, пугает её не меньше.
В другой раз, она бы корила себя за это, но сейчас она даже рада, что детки прочувствуют то же, что и она. Что им страшно так, как было страшно Зои.

И именно это ощущение маленькой, но победы, дало ей забыть о кричащих и топающих призраках. Даже не смотря на боль, что они причиняли ей сейчас, надавливая на только зашитые запястья и повисая на руках, пытаясь удержать. Ну, раз уж они так бояться - значит Зои нужна именно эта женщина.

Зои выходит из своей палаты, но в толпе врачей, которые быстро пронеслись мимо, с треском колесиков увозя кого-то на каталке, оглядываясь - она уже никого не застала.
Чувствуя разочарование где-то в груди (а ведь Зои надеялась хотя бы на разговор, не говоря же о другой помощи, ведь... сложно на полном серьезе заявлять о призраках), чуть вздохнув, она направляется к стойке регистратуры. Не будет же она бегать по палатам и искать. Она и так ловила на себе косые взгляды врачей и персонала, эти поиски бы еще больше укоренили бы мысль, что она сумасшедшая.

- Здравствуйте, - подходя к регистрации, кивает Зои и старается улыбаться вежливо и не показывать, что ей сейчас больно, - Мне поставить печати и...
Но ее перебивают.
- Давай сюда, - женщина в годах за стойкой, кажется, совсем не готова быть хотя бы чуточку вежливой. Зои сконфужено протягивает той лист, который с силой выхватывается у нее из рук. Два кривых штампа, поставленных даже не глядя и бумажный листок холодно шлепнут на стойку, - Свободна. Мужчина, Вы следующий? Подходите, давайте, что у Вас?
- Спасибо... - совсем тихое от Зои, которая старается спрятать взгляд, а её слова утопают в гуле больницы и их совсем никто не слышит.

Нет, дольше она здесь оставаться не может.
Ей хотелось спрятаться под землю от этого стыда и осуждающих взглядов (быть может, их видела только Зои, но...). Оно ощущалось физически, почти так же, как чувствует она сейчас боль в предплечьях. Смотреть на руки не хотелось - даже если все бинты сейчас пропитаны кровью, - она решит этот вопрос потом, дома, когда уедет из этого места.

— Мисс... позволите помочь... - внезапный голос догоняет ее буквально в шаге от выхода из приемного отделения. Зои оборачивается, уже готовая отказаться от помощи - в конце-концов, она не инвалид и действительно сама может добраться домой. Как разу у нее будет время подумать о том, что ей делать дальше, как сказать о том, что случилось, как посмотреть в глаза Рикки или Майлза...

Но...

Видит её.

Эту женщину, которую она искала взглядом и, кажется, разумом тоже.

Сердце пропускает удар, а сама Зои - игнорирует щипающую боль, отозвавшуюся в руке еще сильнее прежнего.
Итан и Майкл тянут и впиваются в руки еще сильнее, думая, что боль может её остальносит.

- Беги от нее! Быстро! - Уходи-уходи-уходи!!! - Ты что, не понимаешь?! - Дура, она же убьет! - Не будь такой безмозглой! - Слушайся нас!

Что ей сказать? Что Зои ее помнит? Что... Что ей нужна помощь? Что та боль, и то чувство, что испытала тогда, она она хочет ощутить на себе вновь? Что она спасла её тогда и Зои жаждет этого спасения снова? Что два её демона бояться до паники, а саму Зои так откровенно влечет?
Мысли путаются...

Зои молчит и смотрит (кажется, в глазах этой женщины она выглядит полной дурой), пока чужие холодные пальцы берут ее за руку. Хочется схватить в ответ, но Зои будто плавится в ее ладонях. Шум голосов вокруг, таких панических, кричащих не дает сосредоточится на собственных мыслях, которых, кажется, и вовсе нет.
От паники Итана и Майкла уже не спасает близость, а вопросы она слышит где-то на периферии, не отвечая, но и не отказываясь, поддаваясь и, ведомая проходя туда, куда ее ведут.

- Да остановись же ты! - Не иди с ней! - СтойСтойСтой!

— Нет, я..., - отвечает Зои (Зои ли?), но так неуверенно, будто сама не знает, будто и говорит это и вовсе не она. Нет, она хочет. Ей нужна помощь.

Ей нужна она.

- Меня... встречает подруга, - Зои никогда не умела хорошо врать и этот раз не стал исключением, - Спасибо.

Зачем она солгала?

Она ли?

- Итан, я...
- Все правильно, Майкл
- Ты уверен?
- Ты же сам знаешь, что эта... может делать!
- А если она...?
- Вот именно. Нам всем будет лучше, если она поверит.
- И отпустит нас.
- И отпустит.
- Зои принадлежит нам.

Поделиться62021-03-10 23:44:35

Автор: Stella Caldwell
я только спросить

Были времена, когда мы не скитались, когда вобще существовала не только я...были "мы". И тогда голод был только зудящим, коротким ощущением в затылке. Будто дуновение ветра, которое скоро заглушало яркое, горячее сияние. Пар, который мы вдыхали от убитых парилок, от кричащих детей и стонущих женщин, от плачущих мужчин, очень редко кряхтящих стариков - но даже ими мы не брезговали, и тогда не знали голода.Я хорошо помню, как обратили меня; собственная трансформация точно большой взрыв, давший жизнь вселенной девяти планет. Тогда же все могло закончиться, я могла умереть, лежать в неглубокой песчаной яме, истрепанная, истерзанная и высушенная, навечно лишенная и сияния и жизни.

Я помню как умирал отец, кашляя кровью и протягивая ко мне руку, я видела лишь один его глаз, очки были разбиты и яркие трещины скрывали второй. Он смотрел так, как будто взгляд мог кричать... а вот мать кричала, истошно, звонко, для женщины своих лет. Если сейчас мне бы случилось исповедоваться, я бы созналась - мне не было их жаль...никогда. Я не сожалела и даже почти не боялась. Как-то сразу поняв, что меня ждет свобода, я уже не делала различия между избавлением от физической зависимости и просто своим существованием. Все слилось перед глазами в млечную пленку грядущей свободы. И была трансформация и был пар, вкус которого тревожил мой разум, заставляя глаза сиять точно стекла на весеннем солнце, я не знала с тех пор ни боли, ни обиды, марево голода и невыразимый экстаз, стоило лишь вдохнуть почти незримый пар....

Теперь голод пожирал меня изнутри, втягивая плоть внутрь и отщипывая кусок за куском. Я не помнила, когда в последний раз ела досыта, не помнила, что когда-то, обагрив руки кровью, я обнимала гибкое женское тело в полноценном экстазе сытой эйфории. Слишком медленно дни сменялись ночами и слишком часто меня сдавливал голод, точно "испанский сапожок", который завинчивали крепче с каждым уровнем заботливые инквизиторы. И я истончалась, кожа казалось и вовсе просвечивала, на скулах отчетливо проступали кости черепа. Без пара я обращалась в то, чем были подобные мне по своей сути - прах, бесплотное, пустое создание, живущее только чужой энергетикой, паразиты. И я знаю, что теперь я на грани, именно поэтому не могу отпустить ее, когда она решительно для своей ситуации отвергает помощь. Я встряхиваю головой. Жест сродни нервному тику, если бы только я была способна проявлять такие человеческие странности.

Это рефлекс на стороннее присутствие. Осторожность, и хотя во мне недостаточно сил, я чувствую снова ощущаю вздыбившимися волосками на коже рук - стороннее присутствие. Ни холода, ни давления, четкая мысль - есть кто-то еще...
- д-давайте я провожу вас к выходу, раз подруга не поднялась сюда, я... я многих видела здесь и поверьте, рисковать не стоит - я могу прямо сейчас повалить ее на пол, вонзить скальпель между 10 и 9 ребром и провернув выпить, выпить до дна, да так, что руки затрясутся . Я забуду про голод, про непереносимую боль, про смерть, которая меня в итоге настигнет самым нелицеприятным образом. Меня снова посещает странное тактильное ощущение присутствия, я присматриваюсь к ней сощурив взгляд.

Помнишь ее вкус?
Она сладкая!
Помнишь ее губы?
Они мягкие!
Зачем ты касалась их, к чему была эта нежность от убийцы?
Не могла иначе, сейчас и вовсе готова обнять ее, вжать в себя и пить с поцелуем, даря обманчивую и смертельную нежность.
В этом желании есть благодарность.
Она может спасти меня.

Голод мешает думать логично, сбивает аналитику к хаотичным инстиктам. И я не могу придумать повод, который позволил бы мне не хватать ее за руку, таща вниз по лестнице, но не к выходу, а к прозекторской. Исполосовать ее тело скальпелем и с криком выпить все ее сияние ...сладкий пар. Я не могу отвести взгляд от ее лица, то, что я вижу в нем, а быть может только хочу видеть - точно толчок в грудь. Не страх, не отторжение, она будто сама тянется ко мне...Ее пальцы, безвольно свисавшие прежде, пока ее кисть была в моем захвате, сейчас сжимают моё запястье в ответной хватке. Мое тело, точно вата, утратило тактильную восприимчивость. Снова это ощущение толчка, будто меня кто-то или что-то пытается отпихнуть.
- А что психолог, вам ведь дали заключение - пылающий разум буквально цепляется за соломинку, как будто выпустив ее из стен больницы я вовсе утрачу свой шанс... Но ведь 4 дня назад, я попробовала ее пар и не высушила ее, значит... значит могу это сделать снова, и снова, когда она наберется сил.

Однажды я не убила парилку. Однажды, я уже ощущала и слабость и растерянность перед лицом неминуемого убийства и дело было не в жалости. Может ли это повториться? Вглядываясь в лицо Зои, я будто ищу какой-то знак, особенную метку, точно за ее зрачками тоже сияние, что слепит меня с каждым днем все болезненнее отдаваясь в виски. Я щурюсь, напрягая внутренние силы и то ли вижу, то ли чувствую, как ее тянет в стороны... в разные стороны, за обе руки, что-то цепкое, как пиявка и смертоносное...рано или поздно это убьет ее... и я снова останусь голодной.
- Зои - шаг вплотную - просто позвольте подвести вас домой, я была... была в похожей ситуации и знаю, сейчас не стоит оставаться одной... а подруги... ведь ее нет, никто не приехал... - нет, я не умею определять ложь. И руки дрожат уже почти в припадке, отчаянная хитрость, чтобы удержать ее.
А шрамы на моих руках говоря о том, что я точно знаю, каково это - желать уйти своей волей.

Утро было горячим как раскаленная сковорода и вены на руках были вздуты так, будто я ворочила мешки с цементом, а не сжимала четки.

Благослови, душе моя, Господа, и не забывай всех воздаяний Его. Очищающаго вся беззакония твоя, исцеляющаго вся недуги твоя

На службе голос священника, возносящего молитву мог даже тронуть. Но когда эти слова говорит отец, крепко вжимая ладонь мне плечо, требовательно и адже надменно глядя на руки, перебирающие четки, это вызывает лишь отвращение. Каждое лживое слово молитвы далекой от любви к собственному ребенку. Любил ли он меня или мать, почему их жестокость была такой вопиющей? О я знаю, они бы сказали, что я все придумала и в их строгости, сдержанности и богобоязненности видела порочную злобу. Но я видела своими глазами, слышала и ощущала, а стало быть знала. Не верила, а знала точно, чо попробую сбежать. И попробовала.
Лезвие бритвы оказалось тупым, один удар ничего не дал, узкий браслет из речного жемчуга остался на руке. Еще один удар,и на руке расцвел первый шрам, стало больно - свобода показалась ближе на шаг. Потом было много крови и я лежала на полу, в окружении бусин от порванных четок и чувствовала ее - СВОБОДУ. Но у меня отняли этот дар.

- Ты хотела освободиться - проводя по ее лицо пальцами я замечаю тонкие нити шрама, выскакивающие паутиной на коже, когда рука появляется из рукава халата больше чем на треть. Так уж выходит, что и в смерть нужно поверить, сейчас мне нужно, чтобы Зои Харрелл поверила мне.

Страница: 1