[nick]Кирилл Островский[/nick][status]но пусть и птичка, но мудень[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/0d/bc/5/459658.png[/icon][lzname]<lzname><a href="ссылка на анкету">Кир</a>, 19</lzname> <plashka>миелоидный лейкоз</plashka>[/lzname][]ведь я подарок для тебя, но так же могу стать и ношей / слышишь, думай о хорошем[/]
Как там мне бабка говорила? Бог любит троицу?
О, так значит мне повезло.
В третий раз приходить уже абсолютно не страшно.
Будто на знакомую, то очень тухлую тусу, где всех знаешь и все не рады, что находятся тут, но надо хотя бы отсветить часик и съебать туда, где поживее. Новые лица мелькают, но без особого воодушевления, предрекая, как тут будет на самом деле. Обожаю.
- Может напишем что у меня все "ок" и по кофейку? - я привстаю, немного перекидываясь за стойку, наблюдая, как медсестра, которую, я, кажется, знаю уже вечность и могу сказать что наши с ней отношения самые длительные в моей жизни (Зинаида Петровна, вы просто моя вайфу, признаю) заполняет в третий раз мою медкарту, - Что скажете, м?
- Не дождешься, Островский, - парирует она даже не поднимая глаз на меня (похоже, мне стоит найти к ней новый подход), продолжая методично уничтожать все свободные строки в листке (что-то кажется, что чем больше написано, тем хуевей мне на самом деле).
- Предложение ограниченное, может договоримся?
- С Виктором Владимировичем договаривайся, - она с улыбкой отдает мне бумажки и проводит на свободное место, устанавливая капельницу и немного колдуя над тем, чтобы мне было комфортнее блевать. Наверное, я у неё не первый, поэтому она так холодна ко мне, разбиваете мне сердце, Зинаида...
Дальнейшие два часа я проведу медленно пытаясь одной почти-смертельной хуйней убить в себе другую точно-смертельную хуйню. Потом придёт врач задать дежурный вопрос "все ли у Вас хорошо?", а я, борясь с очередным позывом ко рвоте, шумом в ушах и желанием отрубиться прямо здесь, кивну, ибо что еще остается? Он знает, как я себя чувствую, я знаю - что я все равно совру, что мне заебись, все равно анализы покажут всю правду, так нахуя вопросы. Да и, ну правда, что может быть прекрасней?
Жить просто так, без болезней? Пфэ, как скучно, фу. Хорошо, что у меня не так.
В первый раз со мной была вся семья: и мама, и Ксюша, и отец и периодически даже охающая бабка (которую, в прочем, быстро устранили из сего мероприятия). На каждую процедуру всей оравой, наперебой поддерживая, включая никому не всравшиеся "позитивные фильмы", ведя тупейшие разговоры, которые максимально обходят стороной тему, что я, как бы, одной ногой в могиле и можно было бы обсудить кого приглашать на поминки, но нет: какие-то планы на ближайший отпуск и следующий год (как будто я доживу). Я поддерживаю их, они - волнуются с каждым новым побочным эффектом и своей заботой делают еще хуже, мельтеша перед глазами до тех пор, пока Зинаида не выталкивает их и сама все делает (за что ей, на самом деле, большое спасибо, без шуток).
Во второй раз осталась только мама и Ксю, которая уже повзрослела и периодически была со мной одна. Иногда был праздник и я оставался один, однако это было всего пару раз. С мамой мы пытались говорить о чем-то в стиле "все хорошо? - все хорошо", что выбешивало на раз-два, чаще всего все заканчивалось ссорами, особенно тогда, когда она все еще шушукалась с врачами, так, чтобы я не услышал и не подумал, что со мной все плохо. Будто я сам не понимал этого, так чисто, витаминки в санаторий пришел прокапать. С малой же мы чаще молчали, уткнувшись в свои телефоны, перекидываясь мемами в вк или обсуждая кто больше будет рыдать над моей могилой. Тогда Ксю твердила, что "ничерта я не буду за тобой рыдать, ты заноза в заднице нашей семьи", а я обещал, что буду ходить с ней на каждое её свидание и бесить, слыша в ответ "фу, извращенец хуев". Это было забавно, по крайней мере без притворщины.
В этот, божественно юбилейный третий раз я прихожу один. Это четвертая химия, но, надеюсь, так будет и дальше. Я уже не ребенок, я понимаю ровно все, что происходит и со мной и во мне и, пожалуй, в этот раз я справлюсь сам. По крайней мере, о том, что я жив, они узнают первыми. О том, что мертв - тоже.
Сижу и скролю ленту в инсте, поглядывая на часы - еще полчаса и я смогу поблевать в туалете за поворотом, перед тем, как вызвать эконом-такси или просто уехать на метро. Слышу, как на соседнее процедурное кто-то пришел: судя по голосам, мать с дочерью.
Мы переглядываемся с девчонкой (я замечаю её глаза цвета зеленого чая всего на секунду) - шторка между нами открыта примерно на четверть и я могу видеть её профиль. Чуть улыбаюсь ей и вижу такую же улыбку в ответ, пока дежурные вопросы от Зинаиды, которые я выучил наизусть: хоть выступай её чревовещателем - никто не заметит, не отвлекают её от меня. Еще раз гляжу на неё, но в этот раз она не смотрит на меня (она милая, даже жаль как-то) и я снова утыкаюсь в свою ленту, попутно свапая наверх сообщения от мамы.
Минут пятнадцать я слушал, как они переговариваются и обсуждают ровно тоже, что было в мой второй раз. Интересно, а всех матери раковых больных проходят какие-то специальные курсы поддержки? У них конспекты что ли, что они говорят почти слово-в-слово?
Пару раз я ловил девчонку на том, что она смотрит на меня. Кажется, меня спалили на том же.
- Я пойду позвоню отцу и куплю нам кофе, хорошо? - в итоге, никто из здоровых не выдерживает всю процедуру от и до. Им всем нужно кому-то позвонить, выйти подышать, покурить, что-то купить (обязательно для нас, забота даже тут) - это как спасительные пятнадцать минут. Их право
- Да, я буду тут, - её голос, чуть хрипловатый, заставляет снова бросить на неё взгляд и заметить её тонкое запястье, когда она заправляет прядь волос за ухо, - Как будто у меня есть выбор, - бурчит уже под нос себе, что не слышит её мать, но слышит она и я.
Отодвигаю шторку ровно в момент, когда спина её матери скрылась за дверями кабинета.
В конце-концов где заводить новые знакомства, как не на химиотерапии, где все блюют, лысеют и депрессуют. Тем более у нас с ней уже есть кое-что общее.
- Привет, - а что еще сказать? Просить "захватите и мне латте на кедровом молоке" уже поздновато как-то, - Кир, миелоидная лейкемия.
Особенность больных раком: мы запросто признаемся в своем диагнозе так обыденно, будто сказать какая кличка у твоего пса или на кого ты учишься.
