[2017-2020] derry, you are my family, nasty and loved
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться22021-02-24 16:34:37
вечер субботы, 28 сентября 2019. вечеринка хер знает у кого в честь 3х недель учебы
... пунша становится мало, точнее алкоголя в пунше слишком мало. Голова до сих пор чертовски трезва и это начинает доставать. Где в этом доме может быть бухло? Кухня? Да, поискать можно именно там. А кухня у нас в какой стороне?
- Ээээтан! Ты тоже тут? Круууто, - как обычно протягивая гласные орет знакомый Мэтта. Сам Мэтт лишь коротко кивает мне, сидя на столешнице, нагло устроившись с ногами и курит, сбрасывая пепел в стакан. Где-то здесь я видел и нашего гения-плейбоя-вокалиста, но Аарон, видно, уже наше себе какую-то красотку и зажигает в гостиной.
- Здесь выпить есть? – сразу спрашиваю. Ну а что тянуть кота за яйца? Как у всех дела и что они тут делают меня сегодня не интересует (тем более, что с Мэттом мы уже пересекались), а задавать эти вопросы только потому, что это надо, банально лень.
- В шкачике былошота пстри, - жуя найденный в холодильнике кусок мяса, который предназначался явно не для гостей вечеринки, ответил мне Эрик. Да, кажется его зовут именно так. Я бесцеремонно открываю висящий над тумбочкой шкафчик и обнаруживаю почти полную бутылку виски. Шикаарно. Помнить тут было все равно особо нечего.
Глоток и горло обжигает алкоголь.
Выхожу из кухни в гостиную, оставляя Эрика опустошать чужой холодильник. То, что я искал - уже у меня, и заканчиваться оно пока не планирует. Потом найду тут что-нибудь еще. Думаю, в этом доме явно не одна бутылка спиртного…
Как закончилась целая бутылка я не помню. Чем я хуярился дальше – тоже.
* * * * * *
ночь с субботы на воскресенье, 28-29 сентября 2019
Мозг не просыпался абсолютно. Тело – только если начать блевать. Блять, я сколько жрал, что из меня столько выходит?
Медленно разлепляю глаза и свешиваю одну ногу с дивана вниз. Пальцами чувствую мягкий ковер. Так. Я лежу. Не двигаюсь, хотя глаза и ощущения упорно твердят, что все в этой комнате просто скачет по неебически странным дугам, будто я в центрифуге решил сдавать экзамен на космонавта. Однако одновременно нога чувствует, что все тут стоит на месте. Надо встать, дабы осмотреться где я и что я. Чуть двигаю головой и…
ЧЕРТ ТВОЮ МАТЬ АААА
Что я делал? Что я? А, потолок. Я смотрел в полоток. Смотрел в потолок. Точно.
Возвращаюсь на исходную. Ну, жить можно. Так. Главное не двигаться, ни в коем случае. Будем так вспоминать то, что было.
Глаза я закрываю. Уснуть хрен усну. Возможно.
Итак, Этан, что ты помнишь?
Первое, что всплыло в памяти – какая-то левая блондинка. Имя мой мозг посчитал явно неважной информацией. Ладно, плевать. Я успел с ней…? Надеюсь нет... Внезапно для меня память выдала следующий паззл вечера – Оззи. Точнее то, как я расстегиваю ее чертов лифчик. scheiße. Я ее трахнул? Ну какого хуя я вообще её нашел там? Если бы мог сейчас вздохнуть – вздохнул. Ибо уже даже в таком состоянии предугадываю, сколько пропущенных и смс висит в телефоне. Ну вот нахуя, нахуя я снова залез в это...
Где телефон, кстати? А хотя плевать. Потом найду.
Ладно. Что я помню еще? Ром. Помню, я пил ром. Ну круто, смешивать виски с ромом. А, еще тот пунш. А я удивляюсь, чего мне еще так хуево то а.
Вечер. Что там было?
Смутно, сильно смутно вспоминаю игру в бутылочку... Четыреждыблядская хуйня. И я согласился?
Меня начало мутить в кладовке. Да, там. Видно, это был почти под конец этой ахуительно-веселой-подростковой игры. Хотя какой конец, наши там, я догадываюсь были до победного. До победного вышвыривания всех вызванной соседями полицией. А с кем я был в комнате то? Кажется, что один.. Или... Или Мэтт припер найденную бутылку вискаря. Ладно, это не тот расклад, после которого следует орать благим матом.
Назревает главный вопрос.
Я, вашу мать, где?
Я ехал в машине. Я точно ехал в чьей-то машине. Только, сука, в чьей?
Этот пазл упорно не желал складываться.
Окей. Давайте взаимоисключать...
Черт, какие я слова могу подумать-то сейчас. Жаль речь такого явно не воспроизведет.
Потолок тут явно не из комнаты Оззи. Нет этих блядских звездочек, которые светятся прямо в рожу в темноте. Радует. Я не у нее. Съедение мозга откладывается.
Но и с блондинкой я точно не уехал? А с кем?
Снова открываю глаза. К горлу стремительно подкатывал комок тошноты. Черт, где здесь уборная? Нужно резко встать и…
Все, на что меня хватило это перекинутся через кровать и блевануть в любовно подставленное ведро. Боже, как заботливо.
Вертолеты возвращаются и я снова ложусь на исходное. Голова как одна сплошная наковальня, на которой, точно говорю, какой-то кузнец со стальными яйцами жарит бабу.
Вспоминай дальше. Я ехал в машине.
Чья, это, сука, машина?
«О, а … дружище? Офи…ер! А это … тачка? ... конечно, но … на ведрах… моего друга … подвыпили, …Тут не …»
Это определенно говорил вдрызг бухой Мэттью. Точно. Ага, значит какой-то более-менее трезвый придурок отвез меня. Но блять куда отвез? Я ехал один? Или… Нет, вроде один. Тогда какого он не спросил мой адрес? Ладно, спишем, что я не в адеквате был сказать. Но Мэтт. Сказал бы он. Ведь юный падаван – тире – водитель должен был спросить куда везти, нет? Он же не настолько идиот, чтобы отвезти меня к себе? Или настолько?
Мысли прерываются таким же стремительным потоком тошноты. Да блять, сколько я вчера мешал? Пиздец, пусть тут будет аспирин, умоляю..
Спать. Вокруг темно. Я хуй знает где. Как там? Утро вечера мудренее? Отлично. Утром разберемся где я и что.
* * * * * *
утро воскресенья, 29 сентября 2019
Открыл глаза я уже от мерзко светящего солнца прямо в ебало. Какой человек в здравом уме так блять открывает шторы и вообще кровать ставит? Голова уже не грозит взорваться от малейшего поворота и я медленно пытаюсь подняться на локтях. Путаюсь в одеяле и под тихое «бляяять» снова падаю в кровать. Нет, это дерьмо мне не нравится. Снова делаю попытку встать. Надо же, я сел. Только…
Ебаный ты кирпич. СУКА. Головааа. То, что она не болела было чисто в режиме «лежа».
Verdammte Scheiße
Зажмуриваю глаза, пытаюсь растереть их ладонями. Такое чувство, будто в них насыпали песка. Щедро. Очень.
Кое-как разлепляю оба. Смотрю перед собой и вокруг и могу только с облегчением вздохнуть: я в комнате у малой. Заботливый Мэттью, видно, как обычно вызвонил Рикки.
- Бляяя... Хоббит, мне так хуево, ты не представляешь... - тяну я, приваливаясь плечом к холодной стенке.
Чеерт. Мне не нравится этот взгляд, ей что-то надо. Этот хитрый еблет я знаю. Ща вспомню. Ща, ща точно вспомню...
Не вспомню.
- Только не говори, что я что-то тебе обещал, потому что я нихуя даже вечер не помню...
Поделиться32021-02-24 16:53:24
В одной руке — телефон вместо фонарика, а в другой — полураздолбанные тапки, должно быть, вместо оружия. Бдительность на максималках, как у солдата на передовой; движения расчётливы; взгляд, затерявшийся в темноте ночного дома, наверное, всё-таки, хладнокровен; поступь же легка, аккуратна, от пушистых носков совсем невесома. И одно сердце бьётся бешеной дробью, чуть ли не пулемётной, отскакивая от стен опустевшего коридора, а затем и от едва слышно скрипящих ступенек, от пола холла.
Пускаюсь вперёд, мимо кухни, зала, и мимо скучающего у пустой миски Рэма. Оборачиваюсь пару раз через плечо, слежу, чтоб никто не спустился, никто не застал мои глупые попытки в тайного агента.
Накидываю поспешно на плечи куртку, набрасываю принесённые с собою тапки. Нежно щёлкаю дверным замком, выглядываю носом на мороз. Слегка прикрыв входную дверь и пробежав трусцой к дороге, дыша тепло, как паровоз, подскакиваю к жёлтой, кажется, тайоте камри и говорю:
— Спасибо! Дальше мы, надеюсь, сами как-нибудь дойдём-с.
Таксист не против. Открываю ближайшую ко мне дверцу, застаю на заднем сидении.... нечто не в самой приличной позиции. Кажется, кое-где в слюнях, красный и стонущий, Этан бессознательной лужицей растёкся по всему салону. Ноги-шпалы неественно согнуты, рыжие кудрявые волосы, наверное, уже перемешались с алкоголем во рту. В целом, можно заключить, что братик назюзюкался в своё удовольствие. Но точно не в моё! Ведь кому другому, как не мне, в таком случае, придётся тащить его до дому, на своих хрупких плечах, теряя тапочки и самообладание в попытке не разбудить своими благими матами весь дом, а то и двор? Конечно, мне. Конечно, мне придётся кряхтеть под тяжестью этого вымахшего буквально за пару лет бугая, ловить его и оттого чуть ли не складываться пополам, чтобы только убедить его ничего не соображающий организм, что спать лучше не на холодной земле, а где-нибудь внутри, к примеру, в кровати, ну или на крайняк около неё. В обнимку с ведром и с водичкой рядом, разумеется.
В общем, поднялись мы кое-как на второй этаж, в сопровождении запереживавшего Рэма, и в обнимку забрели в мою комнату. Не в комнату Этана, потому что иначе утром маме станет понятно, что он дома. А в таком состоянии он не должен быть дома. Категорирически не должен.
Бросаю его не совсем аккуратно в свои расправленные одеяла и закидываю непослушные ноги на кровать. Укрываю кое-как, вытаскиваю волосы изо рта, пытаюсь разбудить. Безуспешно. Только какие-то нечленораздельные звуки достигают моих ушей, так же, как и чьи-то шаги в коридоре.
Бля-бля-бля-бля-бля, — разворачиваюсь я на все 180 градусов и пулей лечу к двери, останавливаюсь возле неё, выдыхаю, готовясь актёрить, и будто бы ни в чём ни бывало вышагиваю вон.
— А ты-то что не спишь? — хмурясь на падающий из комнаты свет, хрепит полусонно мама на меня. Я же, давно уже (пару часов — это для меня рекорд!) нормально не говорившая, тоже вдруг хреплю:
— А ты? — и спешу объясниться, хотя бы как-то: — я... к холодильнику.
— А я к унитазу, — отвечает она незаинтересованно и обходит меня в пользу туалета. Держится за живот, голос и лицо отражают одно — идёт туда не по простой нужде, а по особенной.
— Беременна, что ли? — глаз мой начинает нервно дёргаться, так же, как и передёргивается мама.
— Сплюнь.
Киваю послушно, всё ещё хмурясь, и будто бы молнией ударенная шагаю к лестнице. В последний момент оборачиваюсь на запирающуюся в нужнике мать и, вспоминая уроки Честити, моей украиночки, плюю через плечо три раза и стучу по деревянным перилам. Не приведи Господь.
Достигнув гастрономического оазиса, кухни, пускаюсь в путешествие по полупустому холодильнику в надежде действительно найти в нём что-нибудь утешительное. Для себя, разумеется. Этану сейчас не до еды, а вот мне, похоже, всю ночь предстоит за ним следить — чтобы он мне там ненароком не обблювал все простыни да полы.
Не нахожу ничего интереснее, чем пакет молока и затерянные в верхних шкафах древние хлопья. Решаю, что нужно обязательно братика простимулировать к решению данной гуманитарной проблемы. Затем, удручённо, но с надеждой (и хитрой улыбкой), отправляюсь обратно в комнату (прихватив антипохмелин), где застаю Рэма за непотребствами, разведёнными на моей кровати. Вот ведь, Этана, значит, он так нежно лижет-слюнявит, а мне максимум, как щенку, по голове вдарить лапой может. Вот ведь несправедливость! Даже собака меня в этой семье не уважает, даже она...
Что ж, тогда будем говорить по-другому. Как меня и учили: если ростом (и авторитетом) не задалась, бери силой, может, иногда и смекалкой. А лучше пользуйся человеческой уязвимостью, прямо вот такой, в которой сейчас блаженно пребывает милый, слюнявый ни-ни.
— Ни-ни, а ни-ни, — распеваюсь я тихонько, чтобы не привлечь внимание уже, кажется, отошедшей ко сну мамы и чтобы не привлечь случайно Этановы рвотные позывы, — а у нас там еды нет. Пу-у-усто и грустно.
Он, всё ещё, наверное, не осознавая происходящее, чего-то там хмыкает и отваливается на бочок, страдать. А я всё продолжаю:
— Ни-ни, а может ты нам что-нибудь приготовишь? — Да, возможно не сейчас, но хотя бы завтра?
И братик снова то ли хмыкает, то ли угукает. И я, чувствуя, к чему это всё идёт, достаю телефон, включаю диктофон и на всеуслышание решаю внести большей конкретики:
— Приготовишь нам завтра с утра блины?
Подставляю шустро телефон поближе и фиксирую его третье смутное "угу". Довольно улыбаюсь, сохраняю запись в архиве, чтоб ни в коим случае не потерять, и предоставляю его самому себе. Разумеется, подставив под кровать притащенное из туалета ведро.
А уже на утро, по первым признакам жизни ни-ни, нависаю с хитрой лыбой над ним и тонко напоминаю, включаю фоном запись:
— Ты обещал бли-ны!
Чуть ли не силком тащу вниз, игнорируя любые попытки Этана опровергнуть его обещание гордым тыканием телефона в лицо, и, усаживаясь на стульчик, за барной стойкой, укладываю в ожидании ручки друг на друга.
Я готова есть. Те самые его фирменные блины, что он один умеет печь. Уверена, даже под похмельем.
Поделиться42021-02-24 17:00:01
все еще чертово утро воскресенья, 29 сентября 2019
Интересно, а за ненависть к сестре есть отдельный круг ада? Персональный котел? Личный надзиратель?
Хотя, кажется (прям по моське её вижу, чо тут кажется-то), что она и есть тот-самый-личный-демон. Довольный такой, хитрый... Нагло воспользовавшийся, между прочим, мной, когда я был не в состоянии отвечать за свои действия. И потом за это получит.. У рыжих ведь нет души, правда? У моей сестры вот сейчас точно нет, прям ни грамма душеньки и сострадания к бедному измождённому мне.
- Малая, ну нет, - пытаюсь разлепить глаза, потирая ладонью явно помятое и уставшее (и нет на нем ни следа того, что я вообще спал... встречный вопрос себе: а спал ли?) лицо, другой щекой касаясь стенки, съезжая чуть ниже, там, где она еще холодная и не нагретая от моей кожи, - Давай не сегодня хотя бы..., - "и не завтра" - возникает следом, и лучше вообще - никогда.
Блять, себя бы в кучу собрать, да зубы почистить: во рту будто насрал Рэм, а его, в свою очередь, не выгуливали до этого неделю. И только от этой мысли (вот нахуя я все начал себе визуализировать?) сейчас начало мутить еще больше, чем было до этого.
Я больше никогда не буду так бухать.
Нахуй.
— Ты обещал бли-ны! - повторяет она так жизнерадостно, что хочется удавить её тут же на месте. Выспалась, наверное, хорошо ей было. Тебе припомнить, как буквально с месяц назад я тебя, как мешок с картошкой (с какашками, какая там картошка) нес домой, когда тебя отдали мне в руки на удивление практически трезвая твоя подруга (Частота? Чистити? Хер там, все равно не вспомню), держал волосики, пока ты блевала и, умывая, успокаивал, что все пройдет?
Не помнишь? А я вот помню, хоббит, ахуеть как помню. Вот вспомнила бы, как чувствовала себя, да умножила на пару раз - именно так мне сейчас. А ты не то, что хочешь чтобы я мыслил адекватно, так еще и готовил, так еще и с тестом... Так еще и блины... scheiße
Может тостики пожуешь?
тот вечер, когда Рикки с подругами отмечала свой день рождения, вечер субботы, 17 августа 2019
- Ни-ниииии, - тянет она, утыкаясь мне в плечо, а я закатываю глаза на это прозвище, что приклеилось ко мне со времен, когда мелкая открыла для себя аниме. Gott, то Властелин Колец, а теперь еще и вот это. Детство в жопе не пройдет никогда, - Мне тааааак... хероово...
Еще пять минут назад блевавшая в унитаз, она, уже успев и рассмеяться от того, как забавно она выглядит в зеркале и от этого же своего вида и расплакаться, размазывая остатки своего мейка по моей домашней футболке, которую, кажется, только выкинуть, сейчас повисла на мне, как на своей единственной опоре (собстно, именно ею я сейчас и работаю тут, параллельно вечной работе старшего брата).
- Да, я знаю, - целую её в макушку спутанных волос, обнимая и без того почти вяленькое тельце, которое удерживаю на бортике ванной в сидячем положении только я - Воды принести?
- Да? Ой, погоди, нет... - блять, ну за что мне такая сестра, что они мешали там сегодня?, - Не знаю, Эт... , - и всхлип следом, который слишком явно означал, что её опять накрыло волной "я буду реветь вотпрямщаз".
- Эт, он такооой мудак! Мне.. Мне хуево, а он такой мудааак, - будем честными, последние слова я её додумал и угадал, потому что тут она уже она была на той-самой-волне. Ну еще бы ей не было плохо, учитывая, что мелкую мне презентовали с бутылкой чего-то, что даже я не знаю по названию и чисто по запаху можно было понять - это явно не детское шампанское. Её счастье (да чего уж, и мое, по сути, тоже), что ни мамы, ни Роджера дома нет. А то я бы не знал, как скрывать эту тюленьку.
- Ладно, хватит, все, - открываю свободной рукой кран с водой и, намочив руку, вытираю ей глаза, под аккомпанемент всхлипов и шмыгов, пока Рикки снова не начала реветь. Правда, тем самым я растираю еще больше косметики, но это фигня. Главное забота.
- Он... , - о нет, опять..., - Он такой... Ну вот я, а он, а...
Догадываюсь, кто такой этот "он" и "мудак". Радемахер. Блять, и вот вроде лезть не хочется, сами разберутся и все такое, но ей говорю обратное, просто чтобы успокоить (да ладно, кому я вру: давно хотелось врезать ему, еще когда она в первый раз рыдала. А тут такой повод)
- Ну хочешь, я ему въебу?, - да, пользуюсь - но знаю ведь, что согласится. О том, что хорошо и что плохо мы поговорим с ней завтра.
- О-о-о, здравая мысль! - Рикки одобрительно поднимает пальчик вверх и, слишком уж сильно взбодрившись (блять, да как её мозг так быстро переключается?), тянет меня далеко не нежно за шею, пытаясь шептать заговорчески в самое ухо (мать, от твоего перегарища сейчас даже я отъеду, уймись): - я давно хочу ему сбрить эти его кудряшки - это законно? - на секунду она замирает в раздумьях, а я тем самым пользуюсь моментом и отодвигаю ее от уха, но она, оживившись, продолжает как ни в чем ни бывало, - можно начать с чего-то полегче - с щёчек. Он меня постоянно тискает за щёчки. Которых у меня нет, Эт, у меня их из-за него уже давно нет!
"В смысле блять?"- и пока я думаю, то ли это признание в том, что он капал ей на мозг тем, что она толстая, то ли нет, она уже снова чуть ли не хныкает, утыкаясь мне в шею, заставляя меня тем самым задрать голову и упереться ей в макушку подбородком, - из-за него у меня уже ничего нееет...
На последнем слове её накрывает уже волна вернувшейся тошноты (видно, абсорбирующее, что я влил в нее минут двадцать назад решило подействовать) и я снова ласково похлопываю её по спине, пока все выжратое ею утекает в унитаз...Вот так втроем мы и провели всю ночь до утра.
Я, моя бухая сестренка и унитаз, который она, мстительно размахивая пальчиком, назвала Энди. Возражать я не стал.
- Бли-ны! - повторяет она, а её голос в моей и без того звенящей голове отдает просто тройным звонким эхо. Блять, ну за какие грехи мне плохо так сейчас? Ладно, тут я, может, и сам виноват: нехуй было мешать все что горит и в стакане и в себе. Второй вопрос. За какие грехи мне такая сестра?, - Бли-ны! , - етить твою мать, Рикки, ну будь человеком, ну пожалуйста...
Но она, усаживаясь ко мне ближе (изыди, Сатана!), достает из кармана домашних штанов свой телефон и включает аудио... Пытаясь вслушаться и сосредоточится на том, что сейчас мне включают, я только на половине записи понимаю, что это я и что я ей обещал.
А, так ты, курица такая, еще и записала на диктофон?
Смотрю на неё в упор и не вижу ни капли сострадания ко мне. А еще сестра, называется. Готовлюсь уже высказать ей все, что думаю и о просьбе и о том, что она как Иуда, вонзила мне своим диктофоном нож в спину, как ко мне на кровать (ладно, на кровать Рикки, но это не важно) врывается тот, у кого сочувствия и любви ко мне хоть отбавляй.
- Бляяяяяять, ну Рэм, - пытаюсь увернуться от его морды и языка, который уже на радостях (ебать, хозяин проснулся, счастье-то какое, уу, обосраться), решил что умывать можно не только водой, - Стоп! Фу! Место, - меня сейчас вывернет, пиздос как воняет у него из пасти, блядская поебень, - Рэм место! - все-таки скрутив его лапы и отвернув лицо, даю команду, которую тот беспрекословно выполняет, хотя ушки свои повесил, показывая, что "я тут к тебе со всей душой и любовью, а ты - командовать". Ничего, переживет. Мне бы это утро пережить.
- Ладно, пошли на кухню,
У меня тупо нет выбора, повторяю я, хотя все еще прокручиваю в голове мысли о том, а что будет, если отказаться? От меня в ответ откажутся, как от брата? С другой стороны: я же все-таки обещал...
все еще чертово утро воскресенья, Этану все еще пиздец как плохо, но уже на кухне, 29 сентября 2019
Нет, я еще противился, пока мы спускались вниз. Рэм, почему-то решивший, что он обязан идти не просто возле меня, а еще и проходя иной раз между ног (нахуя этой команде его научили сейчас - вообще не пойму), и на которого я пару раз наступил, чуть не съехав на заднице по оставшимся ступеням лестницы, и Рикки, что шла задом (я редко когда хочу пожелать ей плохого, но...) и вертела в руках телефон, оставляя запись моего полухрапа-полуобещания в завтраке. Сослаться на то, что там не сказано четко даты "когда я делаю" я не смог - там сказано "завтра", а аргумент, что сегодня у нас "сегодня, а не завтра" почему-то принять отказались.
Шлепаю босыми ступнями по коридору на кухню и первое, что делаю - наливаю себе полный стакан воды, который залпом и выпиваю. Так, становится пободрее, но все еще хуево. Можно начинать?
- Мелочь, сбегай за аспирином, а?, - может, хоть тут она побудет чудной младшей сестренкой? Потому что подъем на второй этаж за парой таблеток в блистере я не осилю, - Да готовлю я, все, не ной.
Осталось вспомнить где у нас мука и что там в тесте кроме муки и воды. И вообще как его делать.
Достаю миску, муку, яйца и прочее только движимый мыслью, что сейчас во мне будет вода с ацетилсалициловой и мне будет пиздато. Смешиваю все уже вливая в себя чудо-воду.
- Найди мне тут сковороду и зажги газ, - ну а что, она просто сидеть и глазками лупать будет?, - А не хочешь сама научится делать? Не надо будет доставать брата, к примеру, - вытираю руки полотенцем, перекинутым через плечо и опираюсь сразу и боком на тумбу и головой о шкафчик - дополнительные опоры как нельзя кстати.
Но вместо того, чтобы любезно согласиться и начать делать все самой, моя любимая_младшая_сестренка (чувствуется моя к ней ЛЮБОВЬ, да?) достает мне из холодильника пакет молока и ставит рядом с миской, где будет будущее тесто.
Ты маленький противный монстр, ты знаешь?!
- Я тебя по-онял, - говорю, откручивая крышку молока, прежде чем сделать глоток и, - scheeiße, - выплюнуть эту кисло-ссанную жидкость в раковину под дикий ржач со стороны стола, - Ну да, оно же скисло, мы же поэтому захотели блины - да, бубню, да, как наш дед на ранчо, но иди в задницу. Набираю стакан воды и споласкиваю рот, сплевывая противный привкус, а все оставшееся молоко без сожаления выливая в смесь муки и яиц и специй (да, соль-сахар у нас все еще специи, прикинь?).
- Хоть кофе мне может быть с утра? И пожалуйста, постарайся в этот раз без сахара, - а то знаю я твои "ой да там нет ничего", хотя бухнула "на автомате" ложки три как себе, думая что не замечу (нет еще такой, блять, даже болезни, чтоб вкусы не различать). Кто вообще пьет сладкий кофе?!
Я даю тебе последний шанс, Рикки. Или ты навсегда будешь заклеймлена "бездушной сестрой" и нет тебе прощения.
